накатаю что-нибудь «культуристское».
– Сдался, сдался! – показал на меня пальцем «социалист». – В другой раз не называйся груздем. Точнее – Барашкиным. Это же его стезя. Ты-то зачем туда полез?
– Может, правда Барашкина еще туда послать? – всерьез задумался редактор.
– Знаете что, – с вообще-то несвойственной мне спонтанностью вновь предложил я, вспомнив об еще одной рекомендации Витька. – Я попрошу прокомментировать эту историю с дурацкой летающей тарелкой того астронома – помните, я у него интервью брал?
– Да-да, что-то такое припоминаю, – ответил редактор.
– Ну все, тогда после сдачи сегодняшнего номера я сразу к нему.
– Ладно, ладно, – не возражал редактор. – Ну а сейчас давай про культурку нам быстренько накатай.
Я послушно отправился «катать» за свой рабочий стол, но мысли не лезли в голову. Я, разумеется, думал о Ю – и о том, сможет ли мне как-то помочь в дальнейшем общении с ней ожидаемая консультация у астронома. Ибо у последнего я, конечно, собирался расспрашивать отнюдь не о вероятности появления летающей тарелки в минувшую субботу в Звездном районе.
030
Вымучив из себя полосу какой-то околокультурной ерунды, я поспешил к астроному Звездочкину. Тот встретил меня радушно, хотя и удивленно.
– Да уж, да уж, – все дергал он себя одной рукой за бородку и даже забывал прихлебывать из чашки чая, которую держал в другой руке. – Не ожидал, не ожидал. Так скоро – и снова вы? Неужели интервью пользовалось таким успехом?
– Конечно, – с профессиональной убедительностью солгал я.
– Странно, странно, – хмыкал Звездочкин, в своей обычной манере повторяя дважды чуть не каждое слово. – Я ведь, видите ли, совершенно рядовой астроном. Открытий не совершаю. Так только – наблюдаю, созерцаю. С детства любил звезды – и вечно задирал на них голову. И сейчас ничего не изменилось. Так и жизнь прошла, – внезапно вздохнул я.
Я был тронут его внезапной откровенностью. Я вообще давно заметил, что выслушивать чьи-то горькие признания всегда приятнее, чем горделивую похвальбу.
– Николай Васильевич, – сказал я ему, оперативно выпив свою чашку чая. – Во-первых, ваше интервью действительно пользовалось большим успехом. Во-вторых, сейчас появился один информационный повод как раз по вашей специализации.
– Что такое? – удивленно вскинул брови Звездочкин. – Я ничего такого не слышал. Все очень тихо в последнее время. Все спокойно в звездном небе. Или я настолько отстал от жизни, что прошляпил какую-то космическую новость? Небось, американцы что-то засекли? НАСА? Ну, конечно, конечно. Нам теперь до них далеко, далеко… А ведь когда-то, когда-то…
Я понял, что надо прерывать этот поток сознания несчастного человека, рожденного в космическую эру, что навсегда его впечатлило, – и вынужденного доживать свои дни в эпоху скорее антикосмическую.
– Нет-нет, никаких таких открытий не произошло! – замотал я головой. – Вы абсолютно, разумеется, правы. Я с другой темой. Видите ли, по городу ходит