от нашего дома. По версии полиции она вполне могла направляться ко мне. Потому как это вполне обычный ее маршрут, когда она ходила ко мне. На машине ехать смысла не было, в объезд на пробки уходило много времени, и поэтому мы вот так по аллее, через парк ходили друг к другу.
Меня мучило чувство вины, в последнее время я наплевав на все замкнулась в себе, не находя в себе силы даже не то чтобы встретиться, а просто поговорить по телефону. Ее смерть выбила меня из колеи горечи и самоистязания. Заставила посмотреть на свою жизнь другими глазами. Заставила прозреть.
Услышав страшную весть, я поспешила в дом подруги, желая утешить Ирину Викторовну, и хоть как-то искупить вину, не ожидая встретить такой прием. Я не сразу узнала в открывшей дверь осунувшейся, ссутулившейся женщине, статную и эффектную женщину, мать моей подруги. Поймав измученный взгляд убитой горем женщины, я отшатнулась. Столько ненависти и злости было в ее взгляде.
–Ты… Как посмела ты прийти сюда? Это ты, из-за тебя моя девочка, решилась идти к тебе в ночь. Тебе же некогда было трубку поднять и просто поговорить с моей девочкой! Дрянь! Пошла вон отсюда!
Нетвердой походкой, я побрела прочь. Глотая слезы и как рыба, раскрытым ртом, в надежде вдохнуть глоток кислорода. Все так. Все справедливо. Это я из-за меня все случилось. Если бы только я не была столь зациклена на своей неразделенной любви и не ослепла от горя!
Перед глазами стояла Виктория. Она была доброй, и милой девочкой. Впервые увидев девочку с рыжими вихрастыми волосами, усыпанную веснушками, и поймав ее теплый взгляд, я поняла, что мы подружимся. Так и получилось. Она была настолько прекрасным человеком, насколько я испорчена в поблажках и безграничной любви брата. Но мы отлично ладили друг с другом и никогда не ссорились. При мысли о нем, сердце снова отозвалось болью.
И стоя на похоронах единственного человека, который принимал меня такой, какая я есть, глядя в зияющую рану земли, чувствовала себя одинокой и совершенно пустой. Равнодушно осматриваю чужие лица, на которых сквозит лицемерие и равнодушие, слегка прикрытое скорбной маской, которую гости этого мероприятия даже не считали нужным держать. Стервятники слетелись в поисках наживы, чтобы потом смаковать чужое горе за закрытыми дверями своих будуаров.
Белый резной лаковый гроб, казался среди мрачной серости и стылости, чем то совершенно неуместным в этом месте. Его крышку решили не поднимать, дабы не шокировать общественность. Но я ее видела, и теперь изуродованное лицо девушки будет преследовать меня вечно. Мать не посмела выгнать меня, увидев, рядом отца, за что я была ему безгранично благодарна. Конечно, глупо бояться мертвых, куда страшнее живые. Только живые могут так испытывать взглядом, заставляя чувствовать липкий до омерзения взгляд. Осторожно пытаюсь понять, кому он принадлежит, но все тщетно. У подавляющего большинства, не смотря на пасмурную погоду, на глазах темные очки. Ощущение страха не проходило, заставляя то и дело вскидываться, озираясь по