“тройничок” организовать. А меня это так взбесило! Он ведь совсем не интересовался моей жизнью. У меня в то время уже была подружка, да и не был я девственником. А Рома проявил такую “заботу”. Я так и знал, что этим все закончится. Просто было любопытно, к ней он меня поведет, или не к ней. Хотел проверить свою догадку. Гнида, променял меня на эту суку!
Олег замолчал. Пауза затянулась. Он облокотился на кулак и смотрел на рыбок за спиной Ипполита.
– Что ты сейчас чувствуешь? – спросил парень мягким, спокойным, почти бархатным голосом.
– Да просто этот Рома совсем помешался на своей Маргарите! Он и думать про меня не думал. Ему было плевать на меня! Я думал, он мой друг.
– Ты был для него как друг или как сын, как младший брат. А женщины – это другое.
– Да, док, я понимаю. Но я не хотел его ни с кем делить. От одной мысли, что он больше не позовет меня на рыбалку, не защитит перед пацанами, а будет бегать за этой сукой, бесил меня. Короче, в тот раз я швырнул пепельницу в Маргариту, разбил ей лоб. Она в больницу попала. А Рома…
– Ты можешь не говорить об этом сейчас, Олег. Это не обязательно.
– Нет, я скажу! Рома мне как заехал! Расквасил мне нос. И так посмотрел на меня, как-будто презирал. С тех пор я презираю его. Он стал обычным подкаблучником, он перестал быть мужиком.
– Извини, что перебиваю, а сколько лет ему было тогда?
– Ему было 32, как мне сейчас. А мне было 18. Разница в возрасте у нас 14 лет, если ты об этом, док.
– Да, Олег, я именно это и хотел узнать. Спасибо, что просчитываешь все наперед. Мне очень приятно с тобой общаться. Больше не буду перебивать, говори.
– Да я все сказал… С тех пор мы не виделись больше ни разу. А та шаболда поправилась, видел ее спустя пару лет. Зажило все, как на собаке.
– То есть, ты почувствовал себя преданным, брошенным… – Ипполит говорил очень спокойно. Но казалось, именно это и взбесило Олега.
– Ой, вот только не надо сейчас этого анализа, я тебя умоляю! Пудришь мне мозги?! – снова злой, тон голоса повысился.
– Что было потом? – Ипполит как будто не заметил всплеска агрессии.
Олег помолчал с минуту. Было слышно только тиканье настенных часов.
– Док, я ненавижу баб. Я их презираю. У меня нет семьи.
– Тебя это тревожит?
– Да. Ну ладно бы ничего, но…
Снова пауза.
– Иногда мне хочется убить…
“Только не это”, – самые худшие ожидания оправдались.
– Хочется просто взять и… – Олег имитировал какое-то агрессивное движение, как будто бил кого-то головой об землю. Вдруг он заплакал. Но не истерично, а тихо и спокойно, почти незаметно.
Ипполит приблизился к Олегу, тронул его за плечо – напряженное и горячее.
– Ничего, это нормально. У тебя было тяжелое детство… – Ипполит делал паузы, чтобы не давить на клиента потоком информации и своей энергетики. – Папа пил, избивал тебя… Тебе кажется это нормальным, но это ужасно… Так не должно быть… Рома заменил тебе отца… Тебе очень тяжело… То, что