спрашивает Аида, грациозно смещаясь на край кровати. Прижимается щекой к моему прессу, ласково скользнув ладонями вверх, оглаживая грудные мышцы. – Как же я скучала по тебе, Джамаль, – вздыхает она, и в следующее мгновение я чувствую прикосновение ее теплых губ к моей коже. Каштановые локоны закрывают изящную спину почти до талии, рассыпавшись густыми вьющимися прядями. Запустив в них пальцы, собираю их на затылке и грубо оттягиваю назад, запрокидывая лицо девушки. Она встает на колени, обвивая руками мои плечи, в темных зрачках плещется вязкое темное желание, и я мгновенно реагирую на него. Горячая кровь устремляется к паху, заставляя член пульсировать от напряжения. Я не мог остановить свой выбор на Лейле сегодня. Даже если бы она не сунула свой нос в мою мастерскую, я позвал бы Аиду. Только она способна дать мне сейчас то, что требует разгневанный пробудившийся дракон, загнанный в клетку. Я на пороге войны, все инстинкты оголены, тело и разум жаждут не нежности и ласки, а жёсткого животного насыщения. Лейла никогда не сможет удовлетворить этого зверя. А я не выношу женских истерик и слез.
– Покажи, как ты скучала, Ида, – хрипло требую я, сжимая ее волосы сильнее, тяну назад, пока в уголках глаз не собираются слезы. Резко отпустив, хватаю ее за скулы, сдавливая до синяков. Она приоткрывает блестящие соблазнительные губы, между которыми мелькает розовый язычок. Маленькая змея будет извиваться и биться подо мной и позволит мне вытворять с ее телом все, что заблагорассудится.
– Аллах свидетель, я считала минуты. И он вознаградил меня за ожидание, – сдавленным голосом произносит Ида. Я ослабляю хватку, мягко погладив подушечками пальцев следы, оставшиеся на скулах. Внутри растет ощущение предвкушения дикой вакханалии, которую мы разделим на двоих этой ночью. Глаза девушки вспыхивают от вожделения, но она быстро прячет выражение триумфа и ликования под покорно опустившимися ресницами. Я знаю, что Аиде нравится все, что я заставляю ее делать. И она будет намеренно громко кричать, чтобы Лейла захлебнулась от обиды и ревности. Робкие тихие девочки умеют бить особенно сильно, выжидая наилучший момент для удара, чтобы смаковать по кусочку свою месть, наслаждаться ею. Однажды я спросил у Иды, отчего она так громко стонет: от удовольствия, боли или из желания утереть нос Лейле. Ее ответ меня позабавил.
Когда ты рядом, сайиди (с араб. мой господин), не имеет значения, что я чувствую – боль или наслаждение, мне хочется, чтобы весь мир знал, что ты мой сейчас.
Ей удалось и не польстить мне, и не унизить соперницу, и не дать ни одного прямого ответа на заданные вопросы, но в то же ремя она тонко намекнула, что все три моих предположения отчасти правдивы.
Три года назад в забытом Аллахом горном посёлке Черук, наполовину поглощённым песками Махруса, рыжеволосая Аида поклялась, что станет самой послушной и нетребовательной женой для меня, что будет исполнять беспрекословно все мои желания… Любые, даже самые дикие. И она сдержала слово.