тут не обращать внимания на тринадцатое число? – удивился Анпилов. – Столько событий! Хорошо, что напрямую не коснулись нас. Поневоле станешь суеверным.
Анпилов задумался и, помолчав немного, попробовал перевести разговор на другую тему:
– Дмитрий Александрович, слышал я, что вам довелось на Ми-1 полетать.
– Не только довелось, – усмехнулся Ракитский. – Я на нём пилотировать вертолёт научился. Между прочим, без посторонней помощи.
– Ни на каком вертолёте не летали и вот так, сразу, сели на Ми-1 и полетели? – удивился Анпилов. – Я с вашей помощью учусь, и то вытворяю иногда такое, что позже, когда анализируешь полёт, становится не по себе.
– Вообще-то, до того, как попробовать на Ми-1, я освоил автожир. Мой друг Шумейко приобрёл американский автожир, и я на наём начал летать. Даже у себя, в Бронницах, пролетел несколько раз под мостом через Москву-реку.
– Мне кажется, что в наше время начинает ощущать себя Валерием Павловичем Чкаловым чуть ли не каждый курсант, – сказал Анпилов. – Только почувствует, что перо начало появляться, и тут же под мост. Но то на самолёте. А вот, чтобы на автожире, такое слышу впервые. Не зря о вас молва ходит, как о выдающемся пилоте. Я как-то заезжал в Алферьево, наблюдал, как вы летали на «Бланике». Вроде бы учебный планёр, а выглядело классно! Вы тогда выполнили на планёре проход над взлетной полосой аэродрома на высоте полутора метров с предельной скоростью. Все зрители, оглянувшись на звук, искали глазами реактивный самолёт. Но это был планёр, и все залюбовались, как он с шумом реактивного истребителя взмыл вверх и плавно, с непередаваемым изяществом, заложил вираж, чтобы, прокатившись по аэродрому, остановиться единственным колесом точно на бетонном пятачке своей стоянки. Мне тогда же рассказали ребята, как вы выпарили на планёре «Бланик», чувствуя едва ощутимый восходящий поток воздуха, с высоты пятидесяти метров до полутора тысяч, крутанув планёр на высоте семьсот метров, где начинался уверенный «термик», в перевернутое положение. Так что, Дмитрий Александрович, о вас ходят легенды.
– То, что ты видел в Алферьево, это просто, – спокойно заметил Ракитский. – В Жуковском на авиасалоне пришлось делать кое что посложнее. У Миши Баканова чуть ли не самый большой и грузоподъёмный тепловой аэростат. К нему-то мы и подвешивали одноместный планёр, он первоначально назывался «Россия». Его спроектировали и сделали в мастерской Владимира Егоровича Фёдорова. Не слышал о таком конструкторе?
– Нет, к сожалению, не знаю такого, – признался Анпилов.
– А жаль. Талантливый человек, жаль только, что попал в такое время, когда стране таланты не нужны. Сейчас в почёте ларёчники, да ещё киллеры. Так вот, на этом аэростате и поднимали планёр, прицепленный снизу к корзине. На высоте 300 метров Баканов подавал мне сигнал готовности, а я сидел в кабине планёра.
Я закрывал фонарь кабины, нажимал рычаг отцепки,