древних сооружений, старые могилы, ищут все, что осталось от прежних эпох. У них разработаны точные методы датировки найденных вещей – такие вещи по-нашему называются артефакты.
– Что за методы?
Понятия не имею, как объяснять про радиоуглеродное датирование, совсем в этом не разбираюсь. Но он смотрит на меня. Я должна отвечать. Запинаясь, путаясь в словах, то и дело начиная сначала, говорю:
– В живой материи содержится вещество, которое сохраняется и после смерти в течение примерно сорока тысяч лет. По количеству оставшегося вещества можно с большой точностью определить время, когда это существо или растение жило.
– Но как определить возраст постройки из камня или глины?
– По тем же живым остаткам, найденным рядом, углям костра, костям. Я плохо знакома с этой темой, великий Анту. Нам с тобой повезло, что я вообще об этом знаю! История интересует далеко не всех моих современников.
Под его взглядом я съеживаюсь и опускаю голову. Не понять, о чем он думает, что за странное выражение на его лице. Может быть, его коробят слова «нам с тобой»? Где я, и где он! Однако я сказала так специально. Это моя тактика: не дать им понять, как я перед ними благоговею. Я стараюсь быть настолько независимой, насколько это возможно. Мне кажется, это единственный способ сохранить себя, свое крохотное глупое «я».
Тень прижалась к стене. Настал полдень. Еще час на палубе, и индийское солнце сожжет меня до волдырей. Моему собеседнику свет и жара нипочем, он принимает какие-то ферменты для защиты от ультрафиолета. Мне их не дают, они рассчитаны на физиологию нанья. Прежде чем великий Анту задал следующий вопрос, я взмолилась:
– Пожалуйста, дай мне отдохнуть! Я устала, здесь очень жарко! Сегодня шестой день, как вы меня мучаете, и у меня не осталось сил. Прошу тебя, позволь мне побывать внизу. Я так хочу походить по земле!
Появился Териваг с кожаной сумкой в руке, направился к маленькому лифту, но, сделав несколько шагов, передумал и подошел к нам. Великий Анту сказал вслух:
– Возьми ее с собой вниз. Погуляйте, отдохните в тени.
– Надо что-то на нее накинуть, – Териваг сразу обратил внимание на мою покрасневшую кожу. – А в твоем времени, Ксенья, как ты защищаешься от солнца?
Я покосилась на великого Анту. Он согласно дернул бровями.
– Я живу на севере, там солнце не такое злое. И у нас есть много разных мазей для защиты.
– Из чего эти мази? Может, сделаем такую?
– Самое простое – взять… ой, я не знаю этого слова! Жидкость, которой самки животных кормят детенышей?
– Молоко.
– Да, взять молоко, дать ему свернуться, взбить как следует и мазать им кожу. Хорошо помогает от солнечных ожогов. Но здешние лулу наверняка не умеют еще разводить животных.
– Об этом я хотел бы расспросить ее подробней, великий Анту, – сказал Териваг. – Ее микрофлора удивительно бедна и при этом специфична, я просто понять не могу, как Ксенья с ней уживается5. Она способна