манипуляторы – 2 уровень, все остальные базы мне тоже порезали до 2. Неприятно чувствовать себя калекой, всего-то в нейросеть воткнули чип-блокиратор, гады. Мила проверила показания по каждому из обработанных и отпустила к себе в кубрики со словами:
– Если не хотите превратиться в овощей, то попытки демонтировать чип не предпринимать, это раз, и второе: рекомендую выспаться, так как после этой процедуры у вас всего 12 часов до того момента, как вы станете обычными заключенными, работниками станции.
Да, подъем по графику на завтра и, видимо, на все последующие дни в 6:00, 6:30 – построение, 7:00 – завтрак, 7:30 – вылет, 21:00 – возвращение на базу, 21:30 – ужин, 22:00 – построение, 22:30 – отбой. После 22:30 выход из кубрика запрещен. Такой график мне скинул икскин станции в нейросеть. Раз сказали спать, поплелся дрыхнуть, башка все равно гудела, до ужина еще время есть, так что здоровый сон не повредит. Народ в кубрике уже спал, видимо, что-то вкололи, рубить начинало жутко.
Разбудило меня падение со второй полки нар на пол. В нашем ангаре надрывалась сирена и пахло гарью. Два наших сокамерника, которые жили на третьем ярусе, упали не так удачно, как я. Один при падении свернул себе шею и лежал уже мертвый, второй врезался головой в наш стол и, видимо, грудью упал на спинку стула, в итоге лежал без сознания в луже крови и тяжело дышал. Умер спустя пару минут. Десантура так и дрых еще на своей нижней полке, второй пилот сидел сонный и взъерошенный тоже на нижней полке. Последний наш техник, как и я, свалился со второй полки, сломал руку, но вроде больше повреждений не было. В помещение все сильнее пробивался запах гари, сирена продолжала орать. Я решил растолкать десантуру – толку ноль, здоровый кабан под два метра, широкоплечий, килограммов 130 и ни хрена не жирный, так что мои попытки его толкнуть успехом не увенчались. Второй пилот, видя мои бесполезные попытки, только улыбался, потом встал и как гаркнет во все горло:
– Рота, встать!
У нас в летной учебке такое не практиковалось, но даже я подскочил. Десантник же, как черт его знает, встал мгновенно. Второй пилот ржет, я, говорит, возил таких на боевое задание, так они спят до упора, хрен разбудишь. У тебя хоть что может быть, но как только старший крикнет, они как роботы прыг – и в бой, вроде спал, а нет, уже бежит, стреляет. Десантник улыбнулся, его звали Николай.
– Да, бывает. Что тут у нас происходит?
Его вопрос прервал еще один сильный толчок, в результате которого все свалились на пол. На нас стала падать наша мебель и прочее барахло. Погас свет, пропала искусственная гравитация. Замолчала сирена. Прихожу в себя, башка гудит, вишу в воздухе, темно, тишина в боксе, двери к нам в бокс нет, так как вижу огонь в ангаре, где было построение. Включается свет, горит лишь часть ламп. Полумрак, отплываю к проему, где раньше была дверь, оглядываю помещение, Николай висит без сознания, два трупа от первого толчка болтаются под потолком, второй пилот мертв – его разломало дверью нашего бокса. Техник со сломанной рукой летает в