становились фронтовыми управлениями на случай войны.
В июле прибыли офицеры из отдела кадров ЛенВО. Меня вызвали на беседу и предложили должность командира роты в 37-й гвардейской дивизии, которая дислоцировалась в Осиновой Роще, Сертолово и на Черной Речке. Меня соблазняли тем, что это будет парадная дивизия округа.
Опять были сборы недолги – и через неделю я уже в Бобочинских лагерях, где стоял 30-й гвардейский Ленинградский корпус генерала Н.П. Симоняка. Приютил нас в своем «шалаше» Сергей Магомедов, лезгин по национальности.
Командир полка полковник Иван Иванович Альхименко был немногословным: «Принимай вторую роту. Завтра же должен убыть с ротой на Черную Речку, подготовить казармы и столовую к зиме. Чтобы все покрасил под «орех»!»
День и ночь я проводил на объектах. Самое время восстановить отопление, но котлы были выведены из строя. А новые получить в 1946 году – и не мечтай! Досок тоже не было, пилили лес, а где его взять? И тогда провели разведку на переднем крае обороны финнов. Обнаружили сотни землянок с покрытием из сосны в два-три и даже восемь накатов. Возили бревна на единственной машине, трофейной «дизельмане», которая работала на солярке. Лес пилили на доски, сушили, нары в казармах росли как в сказке. Люди работали днем и ночью, вскоре с Карельского перешейка прислали нам машину овощей: картофель, капусту, морковь. Проявил заботу и командир батальона Герой Советского Союза майор Массальский. Он привез три мешка рыбы с речки Вуокси и полмашины грибов.
Пребывание в лагерях планировалось закончить корпусными учениями под руководством генерал-полковника Д. Гусева, которого прочили на должность командующего войсками Ленинградского округа вместо Маршала Советского Союза Л. Говорова, он, в свою очередь, отзывался в Москву для формирования войск противовоздушной обороны страны.
Подошла осень. Обсудив наше финансовое положение, мы решили, что у Екатерины Федоровны появилась возможность съездить к родителям: Михаил, брат, возвратился из армии, не виделись долгих пять лет.
На учениях наша механизированная дивизия из второго эшелона корпуса вводилась в прорыв, чтобы развить успех в операции. Дивизия оказалась очень громоздкой: три мотострелковых полка, два танковых, два артиллерийских, зенитный полк и еще несколько отдельных батальонов, – но тем не менее задачу выполнила. В последний раз я видел на параде войск Николая Павловича Симоняка, Героя Советского Союза, командира бригады на полуострове Ханко в Финляндии, первого командира 136-й стрелковой дивизии, которая после прорыва блокады Ленинграда стала 63-й гвардейской, первого командира 30-го гвардейского Ленинградского корпуса. Симоняк уходил из-за болезни в отставку.
Владимир Георгиевич Массальский, наш комбат, посоветовал нам: «Почитайте стихи М. Дуди на «Дорога гвардии», где показан образ легендарного командира ленинградских гвардейцев».
Возвратившись на Черную Речку, я нашел, к своему удивлению, свою жену уже дома, чему очень обрадовался.