Одди, Бену же оставались учебные дела и домашние вечера. Никто из них не покушался на обязанности другого, споры случались только по вопросам воспитания и здесь неизменным победителем выходил Майкл, так как он единственный, кто мог поставить точку простым "Джулс бы хотела именно так".
Откуда он, этот замкнутый и необщительный мужчина, мог знать так хорошо её мать, Алиса не задумывалось, однако для неё было очевидными, что остальные признавали за ним исключительное право произносить эту фразу и сама видела в нём проводника материнской воли.
Первый раз она услышала эту фразу, когда Майкл записал её в класс балета. Она больше любила петь, нежели танцевать, однако, начиная с шести лет, три раза в неделю посещала балетную студию.
– Почему я должна туда ходить? Мне кажется, я танцую хуже всех, – завела она разговор как-то в субботу.
– Потому что ты должна научиться говорить телом, а только балет есть не что иное как иностранный язык без слов. Вот ты сносно говоришь уже на испанском, скоро начнем учить ещё и русский. Но между всеми языками мира есть другая связь, можно передать то что ты чувствуешь через жесты, мимику и танец. Если ты научишься говорить телом, ты сможешь чувствовать себя дома в любой точке земного шара.
– Ого! А мы с тобой будем много путешествовать? Думаешь?
– Думаю, тебя не остановят никакие границы, если ты захочешь.
– Майкл, когда ты говоришь так, я верю тебе, но я прихожу в класс миссс Стайн и, честное слово, я не вижу, что она говорит телом, мы просто учим движения у станка и всё.
– Так всегда, если не выучить алфавит, нельзя научиться читать и писать, в этом всё дело. Но я, кажется, понял, что нам нужно сделать, чтобы ты мне поверила.
Через несколько месяцев после этого разговора он пришёл к ним домой среди недели и повёз её в театр. Алиса часто там бывала, но всегда на выходных, по будням с Беном они обычно в свободные вечера оставались дома и смотрели старое кино.
Это была балетная постановка Большого Театра.
Поднялся занавес, зазвучала музыка. Майкл смотрел на девочку не отрываясь, а она ничего не видела вокруг себя. Он отметил, что вначале ей интересна была общая обстановка – живой оркестр в яме, импозантный дирижер, публика, одетая более изысканно, чем обычно, фирменный занавес Большого Театра, привезенный с собой… С первыми звуками музыки она немного отстранилась от сцены, будто мешкая войти в сверкающую бальную залу, слишком грандиозную для такой маленькой девочки, но когда истинная Прима появилась на сцене, она угадала её сразу, с первого па, и вся подалась вперёд, плечами, шеей и острыми ключицами, напряжением всего тела она танцевала вместе с балериной. Когда опустили занавес и включили свет впервые в жизни Алиса не могла выразить своё восхищение, обычный щенячий детский восторг здесь не подходил, она это чувствовала, знала, и она просто смотрела на Майкла не отрываясь, потом засмеялась, хотя на глазах выступили слезы. Он тоже смеялся и они аплодировали стоя и кричали "браво"