подойдёшь к нему, тебе будет плохо.
–И что же ты сделаешь?
–Мужу твоему расскажу, я знаю, как у вас здесь с женщинами обращаются.
–А я Коновалову скажу, что ты мне угрожала.
–Алесей Андреевич мне верит, а вот твой муж тебе- нет. Можешь рассказывать. Я смотрю, у тебя все запястья в синяках. Хочешь, чтоб новые добавились?
–Да иди ты. Зато со мной он уже трахался, а на тебя даже не смотрит. Я чувствую, вы с ним даже не целовались ни разу. Я ведь права?
–Я тебя предупредила, сука. Лучше не нарывайся.
–Или что?
–Надо будет я тебя лично убью. Я врач и учёный, труп уничтожить смогу. Поняла, тварь.
–Иди нахуй,– Марина грубо оттолкнула Симу и вышла из госпиталя.
Григорий успел лечь в кровать, и когда девушка зашла в комнату, он уже лежал под одеялом. Сима подбежала к прикроватной тумбочке, схватила бутылку с чаем, открыла окно и выкинула её куда-то в снег.
–Зачем ты это сделала?
–Может она тебя отравить хочет. Я не знаю, из чего этот напиток сделан… И вообще лежи и молчи. Я лучше знаю, что тебе поможет, а что- нет!– крикнула Сима и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Глава 5. Умирающий город.
Как только Сима вышла из палаты, Чернов закрыл глаза и с улыбкой стал воспроизводить в голове то, что произошло несколько минут назад. Любовь Симы казалась ему какой-то смешной, глупой и детской. Она была для него как сестра, но о чём-то большем он не думал даже в детстве, когда гормоны были особо активны. Григорий попытался встать, но понял, что у него это вряд ли получится, а если и получится, то ему будет больно, поэтому парень решил заснуть.
Он повернулся на другой бок, почесал щёку, на которой находился огромный синяк, появившийся от удара бревном, и закрыл глаза. Сначала спать ему совсем не хотелось. В голову лезли мысли, он представлял то Симу, то Марину, то Коновалова, который почему-то был одет в белую меховую шубу, которую здесь носил каждый охотник. Неожиданно он вспомнил свою покойную маму, отчего Чернову стало грустно. Пожалуй, её слов поддержки ему очень часто не хватало. Во Владивостоке все привыкли терять близких. Дольше шестидесяти никто не жил, а в основном все умирали в сорок-пятьдесят лет, сталкеры, которые почти каждый день проводили за пределами городских укреплений, не доживали и до сорока, кто-то просто не возвращался из очередного рейда, становясь жертвой какого-нибудь мутанта, кто-то возвращался, нахватав при этом такую дозу радиации, что еле стоял на ногах. Таких сразу отправляли в хоспис. Жить им оставалось от силы месяц. Там они домирали на минимальном пайке под тяжёлые вздохи врачей и медсестёр, которые ничего не могли сделать, а лишь желали того, чтобы несчастные поскорее отмучались, поэтому многие, получившие слишком большую дозу, совершали самоубийство и не возвращались в город, потому что там их ждала участь гораздо хуже смерти.
Тем не менее Чернов жил с надеждой на то, что с его матерью ничего не случиться. Он просто верил и ни капли не сомневался, что с его матерью всё будет хорошо. Она работала на оружейном складе и одна воспитывала сына. Её муж бесследно исчез сразу