это мне. – Гейб встал и направился к двери. – К обеду будет сделано.
– Тогда самое сложное позади, – сказал аллен.
Ричард захихикал.
Бобби почесал нос.
– Хоть бы получилось. Живем среди такого дерьма, что давно пора выпить.
Бобби и аллен до обеда играли в шахматы. Доска стояла на кровати неустойчиво, но они приноровились. Ричард тронул Бобби за локоть, молча прося дозволения принести еще попить. Дозволение было получено.
Когда он отошел достаточно далеко, заговорили о том, как важно подготовить парня к самостоятельной жизни, ведь Бобби скоро отправится в тюрьму, оставив маленького человечка здесь в одиночестве. Бобби согласился с алленом, что Ричарду пора отращивать крылья – надо вытолкнуть его из гнезда, чтобы учился летать, – но он выжидал подходящего момента. После судебного заседания, сказал он, когда Ричард вернется на несколько недель в больницу, пока будут улаживать бюрократические формальности для отправки домой, ему уже будет легче. Мысль о доме смягчит для Ричарда удар. А потом, на воле, кто-нибудь возьмет его под крыло, он такой душка.
Ричард вернулся с газировкой и сел у ног Бобби. Партия в шахматы продолжалась.
Без десяти двенадцать в дверном проеме показался Гейб.
– Скоро хавчик, ребята, – плутовски улыбнулся он и вытащил из рубахи три мочеприемника.
– Как тебе удалось? – спросил Бобби.
– Не заморачивайся. Главное, достал.
– Идеально, – заявил аллен.
– Тогда за дело, мать вашу! – воскликнул Гейб.
аллен сунул мешок под рубаху. Бобби и Гейб последовали его примеру, а Ричард радостно захлопал в ладоши.
– Жрачка! – эхом разнеслось по коридору.
Когда встали в очередь, аллена кольнула совесть. Он вспомнил, что ставит под угрозу предстоящее судебное слушание, и уже не мог точно сам себе ответить, зачем идет на такой риск. В Афинах доктор Кол говорил, что у него есть привычка испытывать судьбу…
– Сначала надо раскрошить хлеб, – скомандовал аллен, когда они вернулись с обеда.
Бобби помог ломать хлеб, Ричард внимательно наблюдал, Гейб стоял на стреме.
– Теперь затолкаем в бутылку из-под молока, – сказал аллен. – Потом насыпем полкило сахара. В хлебе дрожжи. Смесь сахара, дрожжей и виноградного сока забродит, и возникнет давление. Чем дольше брожение, тем больше жидкость превращается в алкоголь. Хлебный спирт… Как кукурузный самогон…
– Давление? – переспросил Гейб. – А бутылка не взорвется?
– Не дрейфь, – аллен вытащил из шкафа резиновую перчатку. – Нашел в помойном ведре, помыл как следует. – Он надел перчатку на горлышко бутылки и закрепил резинкой. – Перчатка будет надуваться и в то же время поддерживать нужное давление для нашего эликсира.
Бобби оттянул пальцы перчатки и со щелчком отпустил.
– Можно потом еще сока долить?
– Даже нужно, – ответил аллен. – Теперь надо выбрать место, где ее припрятать, пока идет процесс. На брожение надо восемь дней. Воздух из перчатки будем выпускать по очереди.
– И где