Светоч захочет взглянуть на обережь. Каждый залмарец с годовалого возраста носил с собой на поясе маленький черный мешочек из очень дорогой ткани, расшитый настоящим серебром. Его можно было получить лишь в детстве, на ритуале принятия бога, во время которого жрецы срезали с головы каждого ребенка прядь волос. В бархатной обережи человек должен был хранить этот локон всю жизнь, чтобы всегда оставаться таким же чистым и безгрешным, как и в момент отрезания волос. Присутствие этого атрибута считалось подтверждением истинной веры.
Профессор попытался связанными руками одернуть кафтан, чтобы показать свой пояс, но Саркоз бесцеремонно опередил его и сам отодвинул полу одежды. Старейшина внимательно осмотрел крошечный мешочек и даже его пощупал. После он довольно хмыкнул и оставил Ашарха в покое. Лантея тоже позволила обследовать свою обережь, но ее комендант разглядывал гораздо дольше. Лицо его приняло суровый вид, и он поднял на девушку тяжелый взгляд, не обещающий ничего хорошего.
– Это подделка. Из дешевой ткани. Пустая внутри.
Где-то за спинами пленников впервые с начала разговора обеспокоенно зашевелился Карлай. Профессор судорожно сглотнул. Весь его план на глазах начинал рассыпаться на осколки.
– Да, – неожиданно уверенно заговорила Лантея. – Это не настоящий мешочек. Первый я потеряла во время странствий уже давно. Жрецы сказали, что обережь дается лишь один раз в жизни, поэтому мне пришлось сшить новую самой. А что еще мне оставалось делать?
– Это символ истинной веры! Не зря он дается единожды. И вы его потеряли? Оставили божий талисман в каких-то кустах? – разозлился Саркоз. – Вот что я вам скажу! Поддельная обережь, этот ваш странный говор, удивительно бледная кожа, даже для северянки. Ваши волосы не особо длинные, хотя мы, залмарцы, не обрезаем их, ведь сила человека заключена в его волосах! Слишком многое в вашем рассказе начинает казаться подозрительным.
– Старейшина, послушайте, я понимаю ваши опасения. Но, клянусь нашим истинным богом Залмаром, это все чистая правда! – пусть Ашарх и нервничал из-за происходящего, но он пытался вернуть разговор в нужное русло.
– Клянешься богом, профессор? А сам небось вспоминаешь о нем только когда нужно, да? – комендант моментально попался в ловушку преподавателя. – Вот как сейчас, например! Да что ты вообще знаешь о Залмаре и истинной вере?!
– Я почитаю бога выше всего, предан ему душой и телом, как и полагает каждому залмарцу. И готов это доказать!
– Очень любопытно узнать, чем же ты подтвердишь свои слова?
– Примите меня в Светоч, старейшина. Я согласен остаться в этой крепости, присоединиться к общине, трудиться и молиться вместе со всеми до конца своих дней. Стать вашим самым верным соратником в борьбе с Пророком. Только отпустите девушку, я ручаюсь за ее молчание своей головой.
Саркоз, собиравшийся начать очередную обвинительную речь, удивленно замолчал, не ожидая такого ответа. Ашарх почувствовал, как Лантея рядом прожигала его убийственным