х зверей, загнанных в угол. У них будет много общего с этими людьми.
Таким был и он – некогда честный и доброжелательный, опускается до интриг, принося зло окружающим. Поверни история по-другому, перед нами стоял бы герой. Не знал я его лично, но будто стал свидетелем каждого мгновения его жизни. Как наяву вижу его вновь, стоящего перед оскверненной ямой. Он проклял все живое; бросил в жертву всех, кто был с ним рядом, лишь бы достичь свою извращенную цель. Но его мысли чисты, не замутнен его взгляд. Глаза недвижимы, и только зловещий отсвет играет в них. Он знает, что он делает, каким чудовищем он стал, но только ему уже давно стало все равно. Он открыл для себя лживую истину, и никто не сможет переубедить его.
Это словно мираж в моем сознании, но я вижу с ним еще двоих, подобных ему. Их раны в сердцах также не заживают. Объединенные душевными болями, чувством долга, собственными желаниями, но путающиеся в них. Их воля – это ураган, сильный и непоколебимый. Их вера в собственную правоту сметает друг друга, истребляя всех, но, в первую очередь, их самих. Месть звучит жалким оправданием их действиям. Сам я никогда не придавал значения утратам. Может это всегда и спасало меня от безумия? Не могу сказать точно.
Наверно, с этого все и началось. Уверен, вы даже и не заметили ничего удивительного вокруг: солнце все еще встает по утрам, а луна светит ночью. Однако те события стали началом конца тысячелетней тропы для великого человека. Тропа, что не менялась для него все эти годы, когда для других весь мир перевернулся с ног на голову. Я думаю, сейчас вы в смятении. Не понимаете, о чем и о ком я веду речь. И, скорее всего, дослушав мою историю до конца, спросите себя: «Чего ради все это было?». Не волнуйтесь: всему придет свое время. Прожив слишком долго, я понял, что ответы на вопросы не многим понравятся. Здесь не спасут принцесс, и никто, тем более, не будет жить долго и счастливо. Нет границ между белым и черным, и злом не назовешь того, кто желал добра, усеяв свой путь трупами. Лишь вам решать, кто был прав или виноват.
Я – Многолетний рассказчик, и я вижу полную историю нашего бытия. Я знаю все, что было. Я знаю все детали давних времен, которые были решающими для одних и бессмысленными для других. Для меня нет преград. Я волен возвратиться в прошлое и поведать все, что когда-то там было оставлено. И иногда мне, обладающему этими знаниями, под силу приоткрыть дверь в будущее. Потому я понимаю, что сейчас поведаю вам историю о том, что станет причиной моей смерти.
Пролог
– Знаешь, это мило. Все твои ухаживания. Странно, что ты вообще обратил на меня внимание.
– Да ты оглянись вокруг: здесь довольно сложно не заметить тебя. У меня как у торговца наметанный глаз на лучшее!
Лживый смех прорезал мерный шум полупустой таверны. Они смеялись только вдвоем, и каждый понимал, сколь лицемерно звучит. Молодая женщина в красном облегающем платье прикрывала смущенно рот, зорким взглядом изучая нового собеседника. Да, он слажен, выбрит, хорошо одет. Его тулуп выглядит богато, что отличало его от остальных посетителей питейной. Они, мелкие торговцы и работники с полей, посматривали на парочку с напускным пренебрежением, маскирующим зависть. Всем бы хотелось сидеть за одним столом с такой прекрасной дамой.
– Ты знаешь, как сделать комплимент даме. Я это оценила, – надменно сказала она. Ее рука небрежно убрала волнистую прядь волос со лба, хоть та и не мешалась. Каждое движение было отточено годами, чтобы усыпить бдительность жертвы.
– Тогда это хорошее начало для нашего вечера, – радостно и громко заявил юноша. Подобно мухам, он в удовлетворении потер руки и сразу же окликнул проходящего мимо хозяина таверны, – Дружище, будь добр, дай нам еще самого лучшего эля для меня и моей спутницы!
Похоже, тот не особо оценил его резвости, бросив сдержанный, но недовольный взгляд. Что-то пробурчав себе в седеющую бороду, крепко сложенный корчмарь остановился возле грязного стола, за которым сидели эти двое. Это вызвало неловкое молчание, от чего юноша пугливо оглянулся сначала на незнакомку, потом на хозяина, а после снова на нее.
– Что он…
– Двадцать монет, – сухо пробасил старик, протянув большую мозолистую руку к лицу юноши. Его голос был способен заглушить любые разговоры вокруг. – За каждую пинту. Всего сорок монет.
– Ах, да, точно, – тут же парень стал спешно рыскать внутри тулупа. Зазвучал металл, и вскоре у него в ладони оказалась пригоршня медяков, которую сразу схватил хозяин таверны и тут же направился в сторону кухни.
Ничто не ушло от взгляда девушки: ни то, как удивился ее собеседник рьяности корчмаря, ни то, как после этого он еле выдавил из себя уверенную улыбку. Она лишь ответила ему тем же, про себя отмечая еще пару кошельков у юноши в карманах.
– Мне кажется, ты хочешь казаться кем-то особенным. Разве не так? – заманчиво продолжала дева в красном, запуская руки себе в волосы. Она любила кокетничать с незнакомцами, которые не так часто наведывались в это дрянное место. И, признаться, не всегда это бывало удачно. Чаще все заканчивалось тем, что какие-то простолюдины без гроша за душой лапали ее прекрасное тело. И зачем ей такие? Слишком скудные жертвы, не достойные