будь что будет… – наконец пробормотал Ирвин и решительно направился к дверям.
***
– Ты так долго кружил над домом, что я уже решил, что ты никогда не зайдёшь, – съязвил Джеймс, когда Ирвин к вечеру появился в дверях гостиной. – Хотел убедиться, что Санты здесь нет?
– Да, сир, – Исполнитель кивнул, предпочитая не отрицать очевидное.
– Её нет, Ирвин. Я её отпустил… Пока.
– Потому что знаете, что она вернётся, – буркнул слуга.
– Верно, – кивнул Джеймс, одновременно жестом указывая тому на кресло. – Присядь.
Ирвин поколебался, но всё же подчинился и присел на краешек кресла.
– Хорошо, теперь расскажи мне.
– О чем, сир? – что-то в его тоне насторожило Исполнителя. Он внимательно посмотрел в глаза хозяина и понял, что не ошибся. В черных зрачках Джеймса мерцал лед.
– О том, что это за тварь летала за мной вчера по всему городу, – Джеймс улыбнулся, наблюдая за тем, как каменеет лицо слуги. – Это твоих рук дело, или Отец опять прислал Наблюдателя?
От его небрежного тона у Ирвина пересохло во рту и потемнело в глазах. Он не мог поверить, что всего за одни сутки совершил уже две непростительные ошибки.
– Вы правы, – с трудом справившись с обуявшими его эмоциями, кивнул Исполнитель. – Это я послал Нерождённого.
– Нерождённого, значит… – протянул Повелитель, и лёд в его глазах усилился. Он поднялся с кресла и прошёлся по комнате. Ирвин наблюдал за ним с плохо скрытой досадой и думал о том, с каким удовольствием, он сегодня же, собственноручно отправит Нерождённого прямо в Ад.
– У тебя плохие слуги, Ирвин, – наконец заметил Повелитель, вновь оборачиваясь к нему. – И это вдвойне удивительно, учитывая тот факт, что самому непревзойденному Исполнителю во все времена, самому профессиональному убийце, которого боится вся Вселенная, вдруг понадобились слуги, да еще такие бестолковые. Что с тобой случилось?.. Может дело в том, что ты не считаешь нужным особо церемониться со мной?..
Исполнитель оцепенел, чувствуя, как его щеки покрывает бледность, и земля начинает уходить из-под ног. Он прикрыл веки, чтобы только не видеть презрения в глазах Джеймса и с удовольствием провалился бы под землю, чтобы не слышать сейчас его слов.
– Что же ты молчишь, мой дорогой Великий Исполнитель? Может, хоть скажешь что-нибудь? – тон Джеймса стал угрожающе небрежным.
Слуга долго молчал, затем всё же поднял голову, заставив себя встретить тёмный ледяной взгляд. Потом встал и, помедлив мгновение, опустился на колени.
– Я не хотел никак оскорбить вас, сир, – тихо и обреченно выдавил он. – Просто совершил ошибку. Простите.
Джеймс не ответил. Он вновь прошелся по комнате, молча обдумывая его слова.
– Мне становится все трудней доверять тебе, Ирвин, – наконец глухо проговорил он. – Учти это на будущее, когда у тебя вновь возникнет искушение обойтись со мной как с идиотом.
– Сир, я…
– Принеси мне кофе и приготовь обед! Я умираю