поддерживал все его начинания, находил слова ободрения, снабжал деньгами. Хочешь изучать медицину? Отличная мысль. Открыть больницу? Прекрасно, позволь мне взять на себя все расходы. Аластер всегда был его защитником, верным другом… в юности он заменил Майклу родителей, поскольку, видит Бог, их отец и мать вечно были заняты иными заботами. – Это говоришь не ты!
Аластер снова передернул плечами.
– Я такой же, как и всегда.
– Черта с два! Ты уже давно не тот, что прежде! – Майкл на мгновение замер, силясь привести в порядок разбегающиеся мысли. – Боже мой, так, значит, это ее рук дело? Неужели ты позволишь Маргарет разделить нас? Ты этого хочешь? Не может быть, Аластер, ты ведь не сделаешь этого!
– Я знал, что мое решение тебя огорчит. Мне, право, жаль. – Аластер пристально разглядывал свои сцепленные руки, лежавшие на столе поверх книги для записей. Книги с пустыми страницами. Он уже несколько месяцев не открывал конторских книг, не читал писем. Все его дела, все каждодневные обязанности легли на плечи брата.
Майкл нисколько не возражал. Когда он был ребенком, Аластер защищал и оберегал его. Потом представился случай вернуть брату долг, и Майкл действовал не раздумывая. Теперь же… мысль о бесконечных заботах последнего времени разъедала ему душу, словно соль свежую рану.
– Господи, неужели ты так поступишь со мной…
– Я делаю это ради тебя. У меня есть предложение. Я выскажу его, если ты успокоишься и выслушаешь меня.
– Успокоюсь? – У Майкла вырвался холодный смешок. – О да, давай-ка будем соблюдать спокойствие. – Аластер взглядом указал брату на стул, и тот снова сел, до боли стиснув зубы. Ему хотелось что-нибудь сломать, сокрушить. Рука его сама собой сжалась в кулак.
Брат, сидя за столом, устремил на него неподвижный испытующий взгляд. Когда-то за этим отвратительным огромным столом восседал их отец, надменно взирая на всякого входящего в кабинет, словно король, принимающий докучливого просителя.
– Я готов передать в твои руки весьма солидные средства, достаточно крупные, чтобы обеспечить твою больницу на долгие десятилетия.
– Стало быть, целое состояние. – Больница служила прибежищем для самых бедных горожан и существовала лишь на благотворительные пожертвования.
– Совершенно верно. Но есть ряд условий.
Майкла охватило недоброе предчувствие. По спине его пробежал холодок. Минуту назад ему казалось, что он не узнает сидевшего перед ним человека. Однако, возможно, он ошибался. «Есть ряд условий». Излюбленная фраза отца.
– Продолжай, – с опаской произнес Майкл.
– О тебе тепло отзываются в политических кругах. Считают… очаровательным, насколько мне известно.
Тревога Майкла усилилась. Превыше всего Аластер ценил дисциплину, смелость и предприимчивость, очарование же, согласно его шкале ценностей, занимало позицию чуть ниже твердого рукопожатия и элементарной гигиены.
– К чему ты клонишь? Начало меня не слишком обнадеживает.
Губы Аластера скривились в усмешке, больше