её. Коридор поворачивал налево. В слабом свете я разглядел старую мебель, за которой виднелся выход. Я протискивался между старых кресел, этажерок и деревянных балок, когда дверцы старого шкафа внезапно распахнулись и что-то скрюченное кинулось на меня с бешеным лаем. Я шарахнулся в сторону и дёрнул руку к несуществующей кобуре на поясе, но тут узнал в горбатом существе Маркизова. Он хохотал, приседая от восторга:
– А говорили не забоитесь! – хрюкал он. – Вот такие у нас тут коридорчики! Коридорчики-чики, голубчики-чики!
Потом он угас и посмотрел на меня с укором, словно я недостаточно оценил его шоу. Я молча двинулся вперёд. Несмотря на выходку Маркизова, пульс мой не участился. Я словно ожидал чего-то подобного.
«В подразделении балаганная обстановка, руководитель экзальтирован и неуравновешен», – добавил я в отчёт.
В кабинете Маркизова мы пили чай с сухарями, сделанными из засохшего хлеба с изюмом. Маркизов ломал сухари на много частей, удаляя весь изюм. Процесс поглощал его полностью: он даже умолк на время. Сморщенные комочки валились на лист бумаги. Горка походила на кладбище тараканов. Очищенные сухари Маркизов вымачивал в чае и блаженно жевал.
Добытый изюм Маркизов пересыпал в прозрачную тару, которая стояла рядом с банкой, полной мраморной щебёнки или каких-то мелких предметов. Заметив мой взгляд, Маркизов оживился:
– Ну, что это? – он взял банку и высыпал на ладонь несколько белых катышков.
– Зубы? – удивился я.
– Ага! – воскликнул он. – Видите?
Он взял коренной зуб, хорошо сохранивший форму, и стал маршировать им по ладони.
– Приходят с зубами, а уходят налегке.
Лицо моё, видимо, стало мрачным. Он опять рассмеялся:
– Да бросьте вы! У нас тут стоматологический кабинет работает. Всё по врачебным показаниям. Хорошо работает, надо сказать! Я сам к ним хожу.
Работал кабинет действительно неплохо. Банка была полной на треть.
– Странно это всё, – проговорил я нехотя, решив начать с косвенной критики. – Этот ваш Кириллов с катушек съехал? Если бы вы не появились, он бы запер меня?
– Это же его работа, – ухмыльнулся Маркизов, отхлёбывая чай.
– Запирать посетителей? Без приказа? Невиновных?
– Невиновных? – переспросил Маркизов. Хитрое выражение застыло на его лице.
Я держал его нахальный взгляд:
– Послушайте, от вашего руководство поступил запрос. Я согласился выполнить работу. Если ко мне какие-то претензии…
– Так прекрасно! – перебил Маркизов, словно наконец-то осознал, зачем я здесь.
Он поднял телефонную трубку, крутанул диск и несколько секунд молча слушал, а потом рявкнул:
– Чтобы через час было!
Он хлопнул трубкой и несколько секунд приходил в себя от захлестнувшей его ярости, оставившей на щеках красные ожоги. Успокоившись, он вдруг спросил с необычайным любопытством, словно речь шла о чём-то тайном и чрезвычайно важном:
– Так