тебе и «Подлипки-Дачные». Где они теперь те липки, под которыми когда-то были те чудесные дачки? Ни того, ни другого. Похоже, все, что от них осталось это название станции.
Глава 7. Подъем
И завертелась карусель скучных и однообразных «рабочих» дней. Два дня ушли на знакомство с коллегами, которых еще не знал по полигону, и на бесконечные перекуры с Кузнецовым. Эти перекуры и были самым интересным в те неприкаянные дни. А содержание наших разговоров с моим наставником надолго осталось в памяти. Многое – навсегда.
Прежде всего меня интересовало, что же произошло в последнем полете Н1? Что показал анализ обломков ракеты, в поиске которых едва не погибла наша группа? Какие были сделаны выводы, и действительно ли так безнадежна наша ракета, что новый Главный конструктор отверг ее с порога?
Понятно, что любому лидеру уровня Глушко намного комфортней тут же приступить к воплощению своих идей, чем продолжать чужую работу. Но есть еще государство, которое приняло предложенную Королевым программу. Сотни предприятий страны много лет работали на нее. И вот-вот на смену неудачам должны пойти успешные пуски, и страна, наконец, получит ракету, способную выводить на орбиту стотонную полезную нагрузку. Никакие «Протоны», а уж тем более «Союзы» на такое не способны. А летные испытания всех ракет того времени не проходили без аварийных пусков. О них не сообщали в средствах массовой информации, но они были всегда.
В тот раз Кузнецов не стал ничего рассказывать, а тут же завершил перекур, и мы отправились в старый корпус, в котором Королев вынашивал свои идеи, которые подарили миру первый спутник и первого космонавта, и где начинал свою трудовую деятельность сам Кузнецов. Сейчас здесь располагался архив. «Здание, как здание», – подумал, входя в своеобразное святилище, где, казалось, витал дух Сергея Павловича, не потревоженный его «другом и последователем», уже задушившим в своих объятиях все, что напоминало о нем в нашем корпусе. Кузнецов тут же узнал все стенды с фотографиями «героев дней минувших», которые теперь покоились здесь – подальше от глаз нового Главного и его высокопоставленных гостей.
Владимир Александрович взял несколько документов, и мы вернулись в наш зал. Именно с того дня началась моя настоящая работа в КБ. Я с головой погрузился в отчеты о последнем пуске Н1. Мне пришлось завести спецтетрадь с тем, чтобы выписывать заинтересовавшую информацию. А информация была занятной и во многом противоречивой.
Мою бурную деятельность неожиданно заметил Бродский.
– Чем это ты так занят? – спросил он, остановившись у моего стола и заглядывая в мои записи, – Можно посмотреть? – спросил он, едва прочел первые строчки.
– Конечно, Эмиль Борисович, – подал ему тетрадь.
Он взял ее и ушел за свой стол, а через полчаса подозвал к себе.
– Отлично, Анатолий, – похвалил, возвращая тетрадь, – У тебя несомненные способности к анализу