стащил через голову куртку, и водяная пыль тут же покрыла все его тело ледяной пленкой. У него даже зубы застучали от холода. Дрожащей рукой он обвел охрой проклятую метку – трезубец Пожирателя Душ.
И вытащил нож. Отцовский нож. Голубой морской сланец тоже казался ему ледяным, зато ручка была по-прежнему тяжелой и теплой.
Волк негромко зарычал.
Торак на всякий случай велел ему оставаться внизу и приготовился сделать первый надрез.
Близилась заря. Торак лежал у подножия валуна в своем спальном мешке и весь трясся, не в силах сдержать дрожь. Ему было так больно, что перехватывало дыхание. Не хотелось жить! И не было в мире больше ничего, кроме этой оглушающей, лишающей разума боли в груди.
Рыдание вырвалось у него из уст, он стиснул зубы. «Отец ведь тоже это проделал, – сказал он себе. – Он тоже вырезал эту проклятую метку, он тоже через это прошел. Значит, сможешь и ты».
Голоса Рек-Близнецов гулко отдавались у него в голове, вторя пульсирующей боли в груди.
«Но у отца была подруга, она была рядом с ним, она ему помогала. А рядом с тобой никого нет. Ты совершенно один…»
Торак зарычал от боли и зарылся лицом в шкуру северного оленя.
Что-то защекотало у него в носу. Это оказался длинный рыжий волос, волос Ренн. Ну да, это ведь ее мешок, она в нем когда-то спала… Торак старательно собрал все рыжие волоски и сжал их в руке. «Я не один», – сказал он себе.
Через некоторое время он услышал цоканье когтей по камням. Холодный нос ткнулся ему в щеку. Волк с тяжким вздохом рухнул с ним рядом.
– Я не один, – прошептал Торак, погружая пальцы в густую шерсть своего четвероногого брата. «Никогда не покидай меня», – попросил он его по-волчьи.
Волк снова ласково ткнулся носом ему в щеку и ободряюще лизнул.
И Торак, обнимая Волка и не выпуская из пальцев его шерсть, соскользнул в забытье, навстречу кошмарным снам.
Ему привиделось, что на Ренн напал лось. Не тот подросток, который так хотел с ним, Тораком, подружиться, а взрослый самец.
Торак попытался шевельнуться, встать, но сон не пускал, цеплялся за его ноги, так что Торак мог лишь беспомощно смотреть, как Ренн, прижавшись спиной к дубовому пню, отчаянно ищет глазами, куда бы взобраться, чтобы лось не смог ее достать. Но вокруг ничего подходящего не было: за спиной у нее была река, а впереди – крошечные ивки, по колено высотой.
Лось взревел, и от его рева, казалось, вздрогнула земля; затем он наклонил голову и приготовился к атаке. Одного удара этих страшных острых копыт достаточно, чтобы расколоть череп кабану, а волку пополам переломить хребет. У Ренн не было ни малейших шансов на спасение.
Лось ринулся на нее, и Торак почувствовал, как задрожала земля, почуял запах мускуса – запах разъяренного зверя – и вдруг ощутил резкий приступ боли где-то внутри, в животе. И боль эта была такой ужасающе знакомой…
…Но теперь это была уже его ярость; она гнала его огромное тело вперед, и это его рога ломали и отбрасывали ветки, когда он грозно приближался к Ренн…
«Это не