кто не был богаче или могущественнее его. Он ни во что не ставил жену – мог ударить, изменял, не скрывая похождений, мог дать денег, а мог «наказать» и «лишить довольствия». Он дружил только с «нужными» людьми и вычёркивал их из жизни, как только те переставали быть полезными. Он не дорожил сотрудниками предприятия, хотя, стоит отдать должное, сохранил завод в «лихие 90-е». Он и Дмитрия воспитывал, навязывая ему свою волю и призывая всегда бить первым, или решать вопросы деньгами и связями.
Дмитрий любил мать и ненавидел отца. Никогда не понимал, почему она не ушла от него? Звал её с собой в Москву, а когда она отказалась, уехал один. Отец его практически проклял тогда: орал, что не даст ни копейки на «капризы» и «пописульки», что не хочет больше видеть, что сын – не мужик вовсе. Дмитрий же во время учёбы, случалось, голодал иногда и поэтому никак не мог определиться: голова у него постоянно кружится от немыслимой свободы, или тупо от голода? Но в итоге то, что не вышло у отца при жизни, получилось после смерти.
Он умер внезапно, но криминала не нашли. Да и в дальнейшем, когда Дмитрий без каких-либо осложнений вступил в наследство и принял управление заводом, стало ясно, что это не рейдерский захват, или месть конкурентов, а, действительно, простой сердечный приступ.
Бросить маму и продать завод Дмитрий не смог, вернулся и стал заниматься тем, что ненавидел всю жизнь. А через полгода, как раз перед тем, как всё закрутилось с Ленкой, переспал он с выпускницей психфака. И как-то так всё было душевно, что они после секса остались в постели, лениво курили, болтали, а потом она одной фразой перевернула его жизнь:
– Да это же элементарно! Ты не работу свою ненавидишь, она тебе, может, даже нравится. Ты просто до одури боишься стать таким, как твой отец. Так что, я в душ? Или ещё разок, «на посошок»?
В благодарность Дмитрий отработал «на бис» даже два раза!
Его реально отпустило. Он начал с того, что нашёл крутого директора по персоналу, и вместе они перевернули кадровую политику завода, попутно подняв эффективность процессов почти в два раза. По утрам он учился бизнесу в филиале европейского института, а по вечерам – мебельному делу, прямо в цеху, у своих работяг. Он обратился к коллегам из агентства, где работал до этого и всерьёз занялся маркетингом. И сейчас, спустя два года, мог точно сказать: хотя отец и передал ему своё наследие, почти ничего от того прежнего завода, доставшегося Дмитрию, не осталось. Так и с жизнью Катерины будет: если и правда умненькая, то и без его помощи разберётся. Если нет, ну что же? Жаль, конечно, но это не его проблемы.
Впрочем, он тоже хорош! Чего только полез ей в душу? Не полез бы, можно было временами ходить с ней в кино, она, в отличие от Ленки, не ныла: «Опять твои заумные фильмы! Хоть бы раз на комедию сходили!» Теперь-то она вряд ли согласится.
Может, зря он ей честно не сказал, что всю эту затею с кино придумал специально? Ему хотелось с ней пообщаться ещё раз, и он решил, что поход в кино – это безопасно. И пообщаться можно, и посмотреть, но не близко. Вот как в ту пятницу, например, когда