это как единственное чудо в своей жизни и долгие годы грелась этим чудом, пока время не скрыло его под многочисленными слоями жизненных коллизий и череды обыкновенных, но все равно чем-то наполненных дней; пока оно не унесло с собой остроту чувств.
***
С момента отъезда Пулитцей в Германию Лина ничего больше не знала об Алексе. Живописью она никогда не интересовалась и поэтому понятия не имела, что он все-таки покорил свой Олимп. Да ей и в голову никогда не приходило размышлять о его профессии. Она существовала для нее отдельно от Алекса, от его голубых глаз, от его взгляда-голоса-рук-улыбки. Он был – только он. В мыслях Лины его ничто не сопровождало.
С годами воспоминания гасли. Последнее время Лина вообще очень редко думала об Алексе. Постепенно он перестал быть для нее живым человеком, превратившись в подобие героя романа или кинофильма. Образ его едва теплился в ее памяти. Возможно, еще через несколько лет он померк бы окончательно и вспомнился только под старость. Но в это Лина не верила. Этого быть не могло.
Вернувшись из ресторана в свой номер, Лина открыла ноутбук и набрала в поисковой строке «Алехандро Пулитц». Нашлось около сотни тысяч ответов. Лина знала, что это не так уж много, но, в конце концов, он был художником, а не артистом и не певцом. А участь художников, особенно в век шоу-бизнеса, – оставаться в тени представителей других, более эффектных и простых жанров.
Лина открыла первый же сайт. Там содержалось множество фотографий работ Алекса. Она сама не ожидала, что ее так увлечет просмотр картин. К живописи она была не то что совсем равнодушна, но понимала ее плохо, в музеях ходила по залам с умным видом, абсолютно не видя никакого различия между шедеврами и прочими полотнами, и лишь некоторые пейзажи заставляли ее замереть и увидеть вдруг за нарисованными деревьями – невидимые холмы, речку, рыбаков и маленькую деревушку, а в предгрозовом небе – наплывающую тучу, вот-вот взорвущуюся диким ливнем.
Работы Алекса выгодно – для такого профана как Лина – отличало наличие сюжета. Конечно, не везде. Значительная часть его картин в основе имела изображение человека. Женщины – разные, молодые и не очень, одетые и обнаженные, в разных позах и с разным выражением лица, смотрели вверх, или вбок, или внутрь себя, но нигде – прямо на зрителя. Почти все были красивы и имели необычный разрез глаз. В одной из женщин Лина увидела себя – или это ей почудилось. Овал Лининого лица был гораздо более узким, но в остальном дама в нежно-фиолетовом одеянии была очень похожа на нее. А может, Лина – на эту даму.
Скопировав фото в свой компьютер, Лина продолжила виртуальную экскурсию по виртуальной выставке Алекса. Все его работы на сайте были разбиты по периодам. Тот, что относился к девяностым годам, понравился ей меньше остальных, он был слишком темен, слишком мрачен. Она могла понять, почему. Или ей казалось, что могла. Как раз тогда он уехал из страны навсегда. Лина не знала, желал ли он этого, или желала его семья, а он – нет, она вообще не знала причины их отъезда,