а. Сильный ветер трепал её платье, играл длинной темной косой, пробирался под плащ. Она стояла словно одна из статуй, которые некогда украшали шикарный холл особняка – недвижимая и холодная.
Черные оконные дыры, кое-где забитые досками, смотрели на девушку без жалости. В такой мрачный день они бы напугали любого.
Любого, но не её.
Она вытерла слезы тыльной стороной ладони, и тяжело вздохнула. За пугающей чернотой окон ей мерещилось то же одиночество, которое так угнетало её душу.
Особняк молил о помощи, но помочь было некому.
Девушка склонила голову и медленно побрела по дорожке назад. Хруст гравия под грубой подошвой ботинок казался криком боли.
С широкой дорожки она свернула на узкую тропку, плутающую в густых зарослях. Ветки то и дело норовили стегануть по нежной коже, запутаться в волосах или порвать ткань плаща. Она, как могла, уклонялась, прикрывалась худыми руками, но один упругий стебель больно ударил по лицу и оставил тонкий порез на бледной щеке.
Наконец, уже в сумерках, тропинка вывела девушку к небольшому двухэтажному домику. Почти все окна светились теплым желтым светом, из трубы валил густой черный дым.
Из-за угла дома выбежала женщина в фартуке с оборками и всплеснула руками.
– Агата! Где ты бродишь? Уже так поздно, – женщина оглядела девушку и испуганно вскрикнула. – Ты поранилась?
Агата провела пальцами по щеке, только сейчас начиная ощущать легкое жжение.
– Надо же. Я даже не заметила. Это пустяк, Ханна.
Она приобняла женщину за талию и положила голову на широкое плечо.
– Опять к старому дому ходила, молодая госпожа?
– Ходила.
– И не страшно тебе, – Ханна невольно поежилась.
– Трусиха! – фыркнула Агата.
– Ну и пусть.
Женщины переглянулись и рассмеялись.
– Ладно, пойдем в дом, – вздохнула Ханна и потянула девушку за собой. – Не лето уже, а ты все в платье под дождем бродишь. Так и простыть не долго. Расстраиваешь старую няньку.
– Это кто тут старый? – хохотнула Агата. – Не прибедняйся, дорогая. Я еще на твоей свадьбе погуляю.
– Что ты тут болтаешь? Дурёха! – с этими словами женщины вошли в маленькую кухоньку.
Во всем здесь ощущалось присутствие талантливой хозяйки. Камин в центре комнаты дышал жаром и разносил по всему дому сладостный аромат свежей выпечки, множество навесных ящиков и полок дрожали под весом варений и солений, блестящие бока кастрюль блестели под светом потолочных ламп. Напротив камина вольготно расположился овальный дубовый стол на резных ножках. Четыре стула с изящными спинками завершали ансамбль.
Как сам стол, так и стулья, слегка выбивались из общей обстановки. Кухонная мебель выглядела добротно, но довольно простецки, а вот стол явно вышел из богатой столовой. Словно аристократ вдруг угодил в рыбацкую деревеньку и неожиданно прижился.
Ни крошки, ни пылинки невозможно было найти в этом кухонном царстве. Зоркий глаз Ханны быстро замечал малейший беспорядок, а неугомонная натура не давала сидеть на месте.
Хозяйничать в своей вотчине Ханна позволяла только госпоже Саре. И то, разве что чай сготовить, а так ни-ни.
Сразу за камином расположились две двери. Одна – попроще, вела в кладовку, вторая – с красивым витражным окном выходила в длинный коридор, в котором располагались двери в комнаты прислуги и, чуть дальше, парадная прихожая с широкой лестницей, ведущей на второй этаж.
Агата повесила плащ на стул у огня и тайком пробежала по коридору, и дальше, как мышка, поднялась по лестнице. В гостиной сидела особа в белоснежном платье из хлопка и что-то сосредоточенно шила. Агата бесшумно стянула ботинки и босиком пробежала мимо гостиной, но была остановлена резким голосом.
– Агата! Подойди, пожалуйста!
Агата скривилась, закатила глаза и медленно вернулась в гостиную.
– Где ты была? Почему платье опять заляпано грязью? Что с твоим лицом? – раздраженно спросила Сара.
– Немного прогулялась, – равнодушно ответила девушка и постаралась переключить внимание на что-то другое.
Наверняка, далее последует долгая и нудная нотация о правилах поведения для юной благородной леди. Сара не обманула ожиданий сестры.
Агата обвела взглядом привычную обстановку, зацепившись за потертый ковер, местами порванную обивку на мебели, прикрытую вышитыми салфетками, и за рисунки Сары, развешанные на стенах.
Маленькая темная комнатка. Конура.
Здесь даже для них двоих тесно. Тесно даже для раздутого эго сестры.
Агата придирчиво оглядела раскрасневшуюся сердитую Сару. Вот она похожа на приличную девушку. Белоснежное платье идеально выглажено и сидит как влитое, хотя шилось для их матери еще лет двадцать назад. Белокурые волосы красиво завиты и уложены, а на руках нет ни царапины от постоянного вышивания. Строгая, правильная, благородная аристократка.
Нищая