ни о чём с тобой не договаривались, – буркнула дочь.
– Повернись немедленно!
– Ну и что это изменит?
– Сейчас отца позову, – не зная, как реагировать дальше, срывающимся голосом произнесла Валентина Степановна. – Он тебе объяснит.
– Бить будет? – Лиля повернулась, и опустив босые ноги на пол, нащупала под кроватью тапочки, встала, взяла из корзины персик, откусила и сморщившись выплюнула кусок. – Пусть бьёт, мне пофиг.
– Господи, что же с ней случилось…, – глядя вслед вышедшей из комнаты дочери грустно сказала Валентина Степановна. – Была же девочка как девочка. А сейчас… Мама, вы только посмотрите на неё.
– Я и говорю – пороблэно.
Так в бесконечной и бесцельной борьбе прошёл год. Ничего не подействовало на Лилю: ни уговоры, ни угрозы, ни слащавые увещевания. После каждой новой попытки достучаться до дочери, становилось только хуже, она ещё больше замыкалась внутри себя и отдалялась, а совместное проживание становилось невыносимым, приносящим почти физическую боль всем участникам этой семейной драмы. То что драма вовсе не семейная Валентина Степановна поняла лишь после того как случайно встретилась с бывшей Лилиной классной руководительницей, которая и открыла глаза матери на реальную причину проблемы дочери.
– И это всё из-за любви? – не поверила поначалу мама.
– Я тоже посмеялась, когда мне Таня рассказала об этом. Но оказалось, что всё настолько серьёзно, что нужно было срочно что-то делать. Вмешиваться…
– А почему вы не вмешались? Почему мне ничего не рассказали тогда. Об успеваемости беспокоились? Вам главное показатели? А то, что девочка пропадает…, – Валентина Степановна отвернулась и заплакала.
– У меня таких двадцать пять человек в классе и у каждого свои проблемы, – строго парировала Раиса Олеговна. – Вы дома разве не заметили, что Лиля совсем другой стала? Не расспросили её?
– Мы на работе с утра до ночи…
– Вот видите, а обвиняете меня.
– И что же нам делать теперь?
– Мне трудно советовать, у меня нет своих детей, – учительница понурила голову, – да и любви такой не было никогда…
Валентина Степановна, услышав это, повернулась, подошла ближе и крепко обняла Раису Олеговну. Они ещё немного поплакали, думая каждая о своём и разошлись, чтобы никогда больше не увидеться. Так закончилось детство Лили Зайцевой, её дружба и её первая, и как она тогда считала, последняя любовь.
…Она снова не нажала на кнопку Enter на клавиатуре, размяла затёкшие пальцы, сжимавшие мышку, и оттолкнулась от стола. Кресло покатилось назад, проскрипев пластмассовыми колёсами по исцарапанному паркету и упёрлось спинкой в стену, оставив на ней очередной чёрный след… Через пару минут экран компьютера погас и в его чёрном глянцевом зеркале отразилось её лицо… Две глубокие борозды, тянущиеся от носа, рассекали одутловатые щёки, второй подбородок нависал над изъеденной морщинами шеей, а седые жирные волосы с посеченными