немногое, но всё же способна.
– Киай! – выдохнула Рисса, жёстким ударом ноги отбрасывая клановца от себя и впечатывая его в стену.
Риота врезался в панель управления, круша пластик и дерево облицовки своим телом. Грохот и треск в соседнем помещении, где Риассу проходила гарантийный осмотр, мог означать лишь одно – сёстры Мияги где-то допустили ошибку.
Рисса зло и понимающе улыбнулась медленно надвигающемуся на неё противнику и прикинула свои шансы. Подсчёт выходил неутешительным. Сжав кулаки, она сделала плавный шаг назад, перетекая в удобную стойку, и приготовилась…
Серия коротких хлопков в ладоши прозвучала подобно приговору – устроивший аплодисменты клановец находился у неё за спиной, а значит, и сопротивление утрачивало всякий смысл.
Короткий и полный боли вскрик сестры окончательно убедил Риссу в безнадёжности ситуации.
– Хватит! Остановитесь! Мы сдаёмся! Риассу, не сопротивляйся! – выкрикнула она злым и дрожащим голосом, опуская руки и разворачиваясь на месте, обратилась к тому, кто предпочёл не вмешиваться, а только наблюдать: – Только не делайте ей больно! Хватит, прошу вас!
– Верное и мудрое решение, девочка. Детям ещё рано играть во взрослые игры. Я рад, что ты поняла это раньше своей сестры. Продолжай вести себя правильно, и никто не пострадает, – произнёс стоявший в дверном проёме мужчина лет сорока на вид, затянутый в строгий деловой костюм. – Огава! Проводи девушку в «апартаменты». Твоей сестре не угрожает ничего серьёзнее пары синяков. Пока не угрожает…
– Будет исполнено, Такэда-сан! – рявкнул «безопасник», выкручивая руку Риссы ей за спину и слегка подталкивая девушку вперёд.
– У вас почти получилось, девочки. Вы допустили всего одну ошибку, – уважительно кивнул Такэда Нобуо, пропуская девушку в коридор, и добавил на прощание: – Недооценили своего противника…
В исключительных случаях бесстрастность на лице говорит больше, чем любая эмоциональная реакция. Верховный Шаман многозначительно усмехнулся, наблюдая за тем, как на лице сидевшего напротив него юноши проступают резкие и жестокие черты, как глаза теряют блеск и приобретают бездонную глубину, дохнувшую могильным холодом. Усмехнулся и примирительно поднял руки вверх – в его планы не входило обострение отношений с этим замечательным во всех отношениях экземпляром аристократа Островной Империи.
– Времена, когда Одержимых жгли на кострах, уже давно прошли. Тебе ничего не угрожает, Леон. Напротив, моя рука… – примирительно сказал Удаул, протягивая парню руку с раскрытой ладонью. – Это рука помощи.
Его собеседник даже не шелохнулся, проигнорировав жест шамана, только тьма в его глазах задумчиво шевельнулась. Безразличие медленно отступало, обнажая очертания кривой усмешки, блеснувшей хищным оскалом приготовившегося к прыжку хищника; ноздри хищно раздулись, втягивая запах страха, неожиданно вонзившего свои ледяные когти в сердце и