разрыв-трава
У обочины зацвела.
ПОСЕЛКОВАЯ ВЕСНА
Лёд умирает.
Звона
Капель.
К раме
Оконной
Жмётся апрель.
Мы босяками
По холоду
Вод
Ногами
Голыми,
Где плачет лёд.
СВЕТЛАЯ ДОЛЯ
В этой деревне глубинной
Только одни старики.
Зреют в оградах рябины,
Лука на грядках пучки.
На «Жигулях» навещают
Дочери да сыновья,
Поле они примечают,
Тихую песню ручья…
Вьются чижи по-над крышей,
Осень нарядна, свежа.
Шепчет – и громче, и тише –
Жёлтой травою межа.
Я ль по весне здесь посею
Хлеб свой насущный кругом?
Может, хоть это сумею,
Коль не забуду потом…
Вот оно, зрелое поле!
Тишь на душе да покой.
Счастье – крестьянская доля.
Родина их под рукой.
СИБИРСКАЯ ДЕРЕВНЯ
Взгромоздился петух на поленнице.
Он владыка на сельском дворе.
Спать бы спать, да горланит, не ленится,
Наклоняясь алым гребнем к заре.
У печи хлопотунья хозяйка
Вся в заботах о пирогах:
– Мил-дружище, пора уж, вставай-ка,
Всё село уж, поди, на ногах.
Я в гостях у сибирской деревни
И живу по законам села.
В ясных взглядах и говоре древне
Русь живёт, как и прежде жила.
Выхожу в рань-прохладу из горницы,
Что крестьянским уютом строга.
Облака друг за другом гонятся,
И в росе молодеют луга.
Слышу я петушиное пение,
Петухи и вблизи, и вдали…
Ожило, пробудилось селение,
Что душа у весенней земли.
ЗА ЧАЕМ
– Сашка, пей и не скучай,
Русский чай, сибирский чай.
А чего мне? Я не прочь.
Я согласен, хоть всю ночь.
Чай не в радость без бесед.
Ночью к нам придёт сосед,
Спросит,– можно ли чайку,
Разогнать, мол, грусть-тоску.
– А какая, слышь, беда?
– А такая, как всегда.
И пойдёт рассказ о том,
Что пришёл в упадок дом,
Что старуха померла –
Вроде как вчера была…
Слушаю в который раз
Жизнь-житуху без прикрас.
Расчихался самовар,
Как хозяева, он стар.
МЕРЦАНИЕ СВЕЧИ
В глуши ночной земли
Молись, зови, кричи!
Мне видится вдали
Мерцание свечи.
Я знаю, ты, Господь,
Во тьме свечу зажёг,
Чтобы душа и плоть
Тобою жили, Бог.
Дай света мне и дня
Для сердца и для глаз.
Ты не спасай меня,
Спаси надежду в нас.
Развей тревожный мрак,
Зарёю протрубя.
Пусть я живу не так,
Но верую в Тебя.
Мерцал