Отражение. Михаил Александрович Долманов

тоже что-то выкрикивал, активно маша руками и о чем-то жестикулируя то ли нам, то ли ветру. А я стоял и не мог сдвинуться с места, не зная, что я должен делать. Все нутро мне подсказывало, что нужно было бежать без оглядки, и побеги я тогда, именно в тот момент, то этих строк я бы сейчас не писал. Но я не побежал. Возможно, из-за преданности друзьям, а, может, в дело вмешалось любопытство, но я стоял и слушал. А затем все кончилось, так, как будто ничего и не было. Звуки оборвались, позволив нам с головой окунуться в тишину и мрачный мертвый покой. Вся стена мусора, кружащего вокруг, опала на землю так, если бы всю завесу резко сдернули вниз, как это можно проделать с простыней, висящей на бельевой веревке. Мы тоже замерли, в очередной раз пытаясь разобраться в происходящем.

      Так тянулись секунды, одна за другой, и то, что я тогда испытывал, было, как бы это лучше написать? Не знаю. Попробуйте запихать что-нибудь квадратное в круглое отверстие такого же размера. Вы знаете, что квадрат не пролезет, но в тоже время вы уверены, что он пройдет. Наверное, что-то в таком роде.

      Ну вот, секунды сменяли друг друга, и, наверное, прошло, по меньшей мере, десять или пятнадцать, после чего началось самое интересное.

      Земля под нами резко ушла вниз, часть территории кладбища просто просела вниз на несколько метров, вместе с могилами и захоронениями, да и всем, что на ней было, образуя овраг глубиной несколько метров. Мы оказались в самом его дне, и, естественно, после такой тряски мы все валялись на земле. Помню, я здорово приложился лбом о ближайшую кованую ограду. Лежа на земле, я видел, как под действием «спуска» такого «лифта» деревья, а именно огромные тополя, росшие по периметру нового оврага, зловеще нависли надо мной и походили на великанов, рассматривающих таракашек, угодивших в их ловушку.