Мы там сейчас до 7 вечера работаем.
Разговор с главным геологом проходит на редкость легко. Увидев перед собой хрупкую фигурку, одетую в брючный костюм (вообще-то женские брюки не приветствуются пока; я, конечно, сшила костюм сама, он коричневый с едва заметным клетчатым рисунком; жакет чуть приталенный, мягкой формы, без подкладки и плечиков, которые я вообще не люблю, с широким для жакета воротником), он не удивился, не рассмеялся над глупой идеей. Весело улыбается и говорит:
– Так вот какая эта ОНА, про которую Герман прожужжал мне все уши!
Он явно принял меня за женщину Германа. Я не знаю, как вывернуться из создавшейся ситуации и объяснить нелепость такого предположения. Герман, высокий, круглолицый с шальными голубыми глазами, стоит сбоку и чуть сзади невысокого изящного главного геолога, Исаака. Герман слегка мне подмигивает и прикладывает палец к губам. Толя, хорошо знает моё близкое окружение, он изумленно поворачивается ко мне. Во время этой, внезапно возникшей немой сцены, Исаак с явной симпатией разглядывает меня и не обращает никакого внимания ни на затянувшуюся паузу, ни на наши немые переговоры. И вдруг у меня мелькнула озорная мысль: а пусть думают, что хотят, если это поможет нам добиться своего.
– Ну что ж, пишите заявление – на сезонную работу. Трудовая книжка у вас ведь на основной работе? Жаль, а то могли бы оформить вас техниками: образование у вас высшее, в этой группе мы можем вместо рабочих набрать техников, оплата была бы выше.
Мы стоим слегка растерянные: вот так просто всё решилось. (На самом-то деле всё было очень непросто, но я узнала об этом уже там, в тайге и рассказ об этом позднее.)
Тут-то мы понимаем, во что ввязались: мы все подневольные, состоим на службе, хотя она и называется творческим словом: конструктор с ненормированным рабочим днем. Но работает "не нормирование" только в одну сторону – увеличение рабочего дня не возбраняется, но и не оплачивается. Отпроситься в поликлинику можно лишь выписав увольнительную записку, где указана причина (уважительная), с указанием времени отсутствия, с последующими контролем выполнения этого срока отсутствия и вычетом из зарплаты соответствующей суммы. Записка подписывается, по меньшей мере, у двух начальников и сдаётся в табельную (сейчас это трудно представить, потому и описываю эти подробности). До поездки ещё далеко, но нас должны отпустить с работы на несколько месяцев. Четыре недели отпуска – это довольно просто, хотя в летнее время . . . Но дополнительно три месяца? За свой счёт, это понятно. Но ведь должна быть очень уважительная причина. Толин друг женат, и у него – маленький ребёнок. Ему нужно заработать деньги, значительно большие зарплаты инженера. Толя говорит, что собирается жениться, и нужны деньги. Нам дали справки о грядущем заработке, по ставке техника (специально для нашего начальства). У них всё в порядке. А я? Ну что началось в отделе! Начиная с начальника и кончая доброжелателями, не исключая парторга, хотя я не… Я не захотела выворачиваться и сказала честно: мне интересно! Никто не понял. "Ребячество! Уже взрослая, а как девчонка! За деньгами? За женихом? Боишься уведут?"
– Да