Мне нужен Мусса.
Шломо крикнул в окно:
– Абуя!
Араб, обычно проворный и отзывчивый, не откликался. Покрыв голову куфиёй и стоя на коленях, он отбивал поклоны своему истинному хозяину.
Потом его тощая фигура возникла на пороге:
– Звали?
– Послушай, – обратился к нему Илья, – ты когда-то работал на раскопках в Кейсарии?
Тот, как всегда, сиял улыбкой:
– Верно.
– Остались ли у тебя знакомые?
– Может быть.
– Понимаешь, нужно попытаться принести оттуда осколки мозаики, если они есть. Мне особенно нужны кусочки перламутра. Ты знаешь, что это такое?
Мусса кивнул.
– Иначе я не смогу исправить глаза… – он переглянулся со Шломо, не уверенный, стоит ли пока открывать имя царицы. Но их бесхитростный собеседник, не понимая этих ашкеназийских сомнений, добавил:
– Вареники!
Всех троих белых охватил смех:
– Да, да!
Араб колебался:
– А меня не схватят охранники?
– Ты израильский гражданин, – настаивал Шломо, – зачем им тебя хватать? К тому же, нам требуется совсем немного, и за это немногое я хорошо заплачу.
Выпуклые оливковые глаза Муссы выражали неуверенность. Потом все-таки сказал:
– Иншалла!
И исчез.
– А я бы и впрямь не отказалась от пары жирных вареников в сметане, – мечтательно протянула Рина.
– Намек понят, – откликнулся хозяин.
Он провел гостей в широкую, сияющую белизной кухню, открыл холодильник.
– Жена с дочерью уехала к родным в Цфат и, надеюсь, позаботилась о том, чтобы я пока не умер с голоду.
На столе появился румяный пышный пирог с грибами и алыми брызгами граната, икра, копченый лосось и кофе в изящной банке, тонкий аромат которого располагал к дружеской беседе.
– Видно, что вы не аскет, – заметила Рина.
Шломо улыбался:
– Что же, я еврей, и ничто еврейское мне не чуждо.
– А Тора не осуждает чревоугодие?
– Я принадлежу к той части верующих, которые не чуждаются всевозможных мирских благ.
– Смотрите телевизор?
– Да. И часто убеждаюсь, что светские ученые ломятся в дверь, открытую нами давно. Например, вчера был фильм о знаменитом Стивене Хокинге, всю жизнь искавшего единую формулу для всего сущего. Но не нашел. А верующие давно поняли, что это такое.
– И что? – поинтересовался Илья.
– Бог! – Шломо победно смотрел на своих гостей, как учитель на неразумных учеников. – Разве есть нечто другое, в чем сходятся все человеческие устремления?
Те молчали.
– Впрочем, были атеисты, хотя и немногие, которые понимали это.
– И кто именно? – спросил Илья.
– Не буду говорить о прошлых веках, а в наше время – Черчилль, Фейхтвангер.
– Кстати, – сказал Илья, – я знаю, что у вас большая библиотека. А есть ли там «Иудейская война?» Хочется вспомнить, как писатель говорит о Беренике.
– Я