расписали черными ругательствами и неприличными закорючками, потолок закоптился от чада первых зимних костров, которые ребятня пыталась разводить из сухих камышовых палок прямо на льду.
Выдохнув, Ника шагнула вперед. И мигом замерла в рухнувшей на нее полутьме.
В конце туннеля ей привиделось движение – что-то мелкое проворно приближалось к Нике, перескакивая через вспучившийся бугристый лед. Девушка всматривалась, не понимая, что это такое, но от одной только воцарившейся вокруг плотной тишины, словно под воду ушел с головой, в груди все мигом заледенело.
Маленький шарик подкатился к ее ногам, жалобно подпрыгнул и застыл, светясь рыжеватым боком. Ника присела, все еще не веря своим глазам.
Глянцевый апельсин послушно скользнул в руку, холодный и неживой, будто ненастоящий. Ника крепко стиснула его в руке.
– Кто тут? – спросила она дрожащим голосом.
– Тут… – отозвался эхом бетонный колодец, и Ника дернулась, мечтая сбежать из этого жуткого места со всех ног. Она не понимала, откуда в заброшенном бинокле могли взяться чистенькие апельсины, но ей разом стало страшно, так страшно, что закололо в груди, что заслезились глаза, что…
Апельсин обжег руку холодом. И она, словно сомнамбула, медленно пошла вперед, не понимая, что хочет отыскать на той стороне бетонного кольца.
Второй апельсин ударился о ее сапоги и замер, словно мертвый.
Ника шла вперед на цыпочках, почти не дыша, все еще думая о том, как сбежать отсюда и забыть про закопченные стены, про глянцевые апельсины, про весь этот кошмар… Душа внутри нее дрожала и билась о ребра.
Впереди замаячила неясная тень, истерзанный контур на полу. Сгусток темноты.
Ника почти перестала дышать.
Третий апельсин. Четвертый, раздавленный, лежал под ее ногами, вспучившись оранжевой мякотью. Изо рта девушки вырывались облачка пара, хоть в бетонном колодце и было непривычно тепло. Ника осторожно скользила по ледяной поверхности, судорожно вглядываясь в чуть смазанный предмет на полу. Она слышала далекое пение птиц и ощущала на щеках горячий солнечный свет.
Руки била крупная дрожь.
Шаг. Другой. Апельсин в руке нагрелся ее теплом, засочился сладковатым соком. Ника молчала, не чувствуя даже, как в дикой пляске дрожат ее побелевшие губы.
Изломанный предмет выступил из полутьмы, и, когда Ника присела перед ним, не чувствуя ног, тот масляно блеснул металлическим боком. Девушка протянула руку и тронула липкими пальцами ледяное железо. Провела по серебристому рулю, едва дотронулась до сплющенного сиденья, коснулась писклявого звонка, и он всхлипнул глухо, мертвенно и обреченно.
Ника заплакала. Крупные слезы потекли по щекам, она прижала пальцы к губам и поперхнулась рыданием, задохнувшись.
Апельсины. Велосипед. Гудок.
Никита…
– Прости меня, пожалуйста, – с трудом выдавила она, захлебываясь своим горем, которое никак не могло ее отпустить.
Велосипед