насколько я понял:
– Он приближается, уже близко, всадник, пьяный, с двумя вьючными лошадьми.
Мы выбежали наружу под дождь как раз вовремя, чтобы подхватить промокшего, грязного, что-то бормочущего старика, с трудом державшегося в седле, и отец, положив ладонь ему на лоб, сказал нам:
– Мат атваци. Айоктокос. (Не пьян. Болен).
Старик сопротивлялся, когда мы заносили его в дом, раздевали его, снимая промокшую одежду, клали на мою койку, укрывали одеялами и заставляли пить горячее питье. Он с трудом дышал, его тело было очень горячим, и отец сказал, что это воспаление легких. Его взгляд был диким – казалось, он не видел нас, когда мы проходили мимо него, он все время что-то говорил, но так неразборчиво, что мы его не понимали. Наши индейцы принесли его вещи – постель, мешок с едой, маленькую палатку, ружье, топор, две кирки, две лопаты, два лотка для промывки золота и прочие вещи, сказавшие нам о его профессии. Апаки принесла две седельные сумки, висевшие на луке его седла, и сказала, обращаясь к отцу:
– Они маленькие, но очень тяжелые.
Они были такими тяжелыми, что выскользнули из рук отца, ударились об пол, завязка одной из них порвалась и из нее выпала пара мешочков из оленьей кожи, крепко завязанных, каждый примерно восьми дюймов в длину и три дюйма диаметром. Он поднял из, взвесил на руке и сказал нам:
– Золотой песок. Стоит сотни долларов.
Он положил их на стол, достал еще шесть мешочков из порвавшейся сумки и восемь из другой.
Одинокий Бизон взял один из них, ощупал и произнес:
– Ха! Ерунда. Надо быть безумным, чтобы таскать это с собой.
– Не ерунда, а желтый металл, камешки и песок, который все время ищут белые и выкапывают его из земли. Один такой мешочек стоит как сотня одеял, – ответил отец. И сказал мне: – сын мой, в этих мешочках золота на четыре или пять тысяч долларов.
– А! Теперь я понял. Я видел, как белые выкапывают эти камни в долине Колючих Груш, и южнее, у одной из рек Много Встречаются Вместе1– сказал Одинокий Бизон. – Однажды, когда я ходил на юг в набег на табуны Змей, я видел белых, которые там копались; они копали и копали, наваливали кучи камней и земли, которые потом промывали в маленьком ручье, который сами и сделали. Никогда я не видел людей более грязных; казалось, они никогда не мылись и не стирали свою грязную одежду, а воняли они так, что я не мог пройти рядом с ними. Я рад, что вы не такие как они.
– Странно, очень странно ведут себя белые люди, – начала Апаки.
Потом, с коротким криком, она подбежала к больному, чтобы помешать тому подняться с койки и дотянуться до лежавших на столе мешочков с золотом. Мы вернули его на место, накрыли одеялами и некоторое время удерживали его.
Когда, наконец, он впал в ступор, отец положил мешочки с золотом и седельные сумки в наш сундук, запер его и сказал:
– Здесь все будет в безопасности. Удивительно, что в соседних лагерях столько негодяев, а его за это золото не убили.
Сутками напролет мы ухаживали за больным,