и помалкивали.
Три «русские» революции в начале ХХ века готовили и финансировали Америка, Англия, Германия и мировой Сион. Последствия от этих революций оказались для России непоправимо разрушительными. В будущем русская национальная власть обязана будет хорошенько подсчитать этот материальный и моральный урон и предъявить счет по его восполнению четырем государствам: США, Англии, Германии и Израилю.
Гуманитарную помощь надо безотлагательно оказывать русскому Северу и погибающей русской глубинке. Но российская власть оказывает гуманитарную помощь то Грузии, то Молдавии, то Западной Украине, ненавидящим Россию и всячески поносящим ее. Причем, отправленная в Молдавию, эта помощь не доходит до Приднестровья, стремящегося войти в РФ. И приднестровские власти вынуждены официально, на государственном уровне после жуткого наводнения летом этого года обращаться к Кремлю за предоставлением срочной гуманитарной помощи.
Но наш Север и наша сельская провинция никакой помощи уже не ждут и не просят.
Умер Солженицын, один из главных идеологов разрушения Советского Союза. Путин велел министру образования Фурсенко включить его книги в школьную и вузовскую программы по литературе. Думаю, это будет сделано в ущерб изучению Шолохова, которого Солженицын ненавидел.
Вот ведь странная жизнь – вся его биография насквозь лжива, искусственна, как будто бы выполнена по заранее продуманному плану. И этот план он исполнил от первой до последней буквы. Но что из всего написанного им по праву останется в русской литературе? Уже можно сказать: на высоком, достойном широкого изучения уровне не останется ничего. Все его персонажи – такие же искусственные фантомы, взятые не из реальной жизни, а подогнанные под лекала его сумасбродных идей. В общем, Солженицын – это еще одно литературное недоразумение, корыстно и целенаправленно раскрученное до мирового масштаба. Но уже сейчас его невозможно читать, как к нему ни относись. Его тексты отталкивают даже не столько вымученной, опять же искусственной, стилистикой, сколько лживой, мелкой, либерально-вульгарной псевдоидейностью, эти тексты уже сейчас морально устарели, уже сегодня скомпрометированы тем порядком вещей и той действительностью, ради которых он готовил разрушение нашей прежней жизни, за что и получил в виде поощрения Нобелевскую премию.
Вернувшись в Россию, за которую боролся, Солженицын стал здесь фигурой совершенно нелепой и никому не нужной. Увидев результат дела своих рук, он, словно прозрев, ужаснулся и попытался, как прежде, обвинить власть в антинародной политике. Но ни власть, ни Запад уже не обратили на это никакого внимания. Его «изобличительным» выступлениям просто-напросто не придали никакого значения, так как этого уже не было нужно ни Америке, ни Европе, ни Сиону, ни т. н. «мировой закулисе». И он, видимо, что-то поняв, заглох. Лишь только естественная, в физическом и духовном смысле, смерть главного диссидента возбудила на время интерес власти и либеральных СМИ к этой полузабытой