говорила, что такого едока туда бы не приняли. В детстве я был ужасно привередлив в еде.
– Разве что-то изменилось? – Я приподнимаю бровь.
Еду Марк не тронул, хотя стюард передал коробочку и ему. Та стоит запечатанная на столике.
– Это не еда. Вот завтра я наведаюсь в любимую таверну, где стол ломится от еды, совсем как в гостях у бабушки. Закажу охтаподи на гриле, садзыки и питу. Но владельцу таверны, Иордаке, честно говоря, плевать на мой выбор, и он все равно притащит еще половину меню и будет глядеть глазами кота из «Шрека», умоляя отведать каждое блюдо.
Глотаю слюни. Не знаю и половины слов из его рассказа, но они даже на звук вкуснее, чем пища на борту. Рис в контейнере сухой и твердый, а кубики моркови горькие на вкус. Как нужно издеваться над едой, чтобы довести ее до такого состояния?
– Хочешь, сходим вместе? – неожиданно предлагает Марк. – Ты вообще надолго на Кипр?
– Это не ваше дело, Марк.
Помолчали. Правда, недолго. Он по-прежнему смотрит только на меня.
– Серьезно, Вера, какая муха тебя укусила?
– Буду благодарна, если вы оставите меня в покое, Марк. Вас явно привлекают женщины другого типа, а я придерживаюсь консервативных взглядов в отношениях.
– Чего?! – хохотнул он. – Сама хоть поняла, что сказала?
– Поняла. Как и то, что вы ловелас, Казанова и мерзавец, каких белый свет не видывал. А случай возле туалета только подтвердил мое мнение.
Он вытянул длинные ноги, благо места между рядами возле аварийных выходов хватало, и сложил руки на животе.
– А ты, я так понимаю, не путаешься с плохими парнями, да?
– Все верно.
– Серьезно, Вера, мы не на уроке литературы. А то, что ты не круглая дура, я понял сразу.
– Офигеть! – прошипела я. – Это такой комплимент, что ли?
Марк улыбнулся.
– Смотри-ка! А ты можешь говорить по-человечески.
Глава 8
Марк
Рассмешить и уложить. Как только девушка начинает смеяться над твоими шутками, вы уже на полпути к постели.
Вера пока не смеется. Только улыбнулась. Впрочем, и это преувеличение. У нее лишь дрогнули уголки губ.
Улыбка ей к лицу. Куда лучше, чем нахмуренные брови и сжатые в ниточку губы. Серьезно, девочка, кто тебя так обидел?
Ее полуулыбка еще ничего не значит. Мы все еще далеки от постели, как наш самолет от земли.
Вера не ведется на простые крючки, которые годами помогали цеплять женщин. Она избегает смотреть в глаза и отворачивается, но я видел ее реакцию на мое присутствие. Это был порыв, который она не успела подавить. Это была настоящая она.
Раздвинет ли она их передо мной еще раз? Уже по-настоящему?
И нужно ли мне это?..
Кольца у нее нет. Женихов поблизости тоже не наблюдается. Она ни с кем не прощалась долго и приторно по телефону перед взлетом. Не исключено, что на Кипре ее ждет мужчина, и она «будет век ему верна». Что ж, посмотрим, кто будет ее встречать после посадки.
Она симпатичная. Не красавица, почти без косметики, одежда мешковатая. Девушка горбится, постоянно опускает глаза и, конечно, не улыбается.