торым взывает Ктона, а также некоторые, избранные Луной.
Малакимы (ангелы), фэйцы, элементали, спрайты[1] и те, кто благословлен Соласом, наряду с теми, к кому благоволит Луна.
Речные духи, русалки, водяные звери, нимфы, келпи, никсы и другие, за которыми наблюдает Огенас.
Демонаки, жнецы, призраки, вампиры, драки, драконы, некроманты и множество злонамеренных и безымянных существ, которых сама Урда не в состоянии увидеть.
Часть I
Пустое пространство
1
У входа в галерею стояла волчица.
Ее появление позволяло сделать два вывода. Во-первых, сегодня четверг, а во-вторых – Брайс устала до таких чертиков, что день недели могла определить только по появлению (и исчезновению) Даники.
Тяжелая металлическая дверь антикварной галереи «Грифон» вздрагивала от ударов кулака. Пальцы волчицы, сложенные в кулак, оканчивались ногтями, покрытыми лаком оттенка «пурпурный металлик». Этим ногтям, в чем Брайс не сомневалась, отчаянно требовался маникюр. Еще через мгновение долетел женский голос, немного приглушенный стальным листом:
– Биби, Хел тебя подери, открывай! На улице дерьмовое пекло!
Брайс, сидевшая за письменным столом в огромном выставочном зале галереи, усмехнулась и вывела на монитор изображение с наружной видеокамеры. Потом откинула за остроконечное ухо прядку винно-красных волос и спросила в переговорное устройство:
– Ты что, явилась с ног до головы в грязи? Такое ощущение, будто ты рылась на мусорной свалке.
– Откуда взялся этот идиотский глагол «рыться»? – спросила Даника.
Она переминалась с ноги на ногу. Лоб блестел от пота. Даника вытерла его рукой, забрызганной черной и тоже блестящей жидкостью.
– Если бы ты хоть раз заглянула в книгу, то знала бы и откуда взялся глагол, и его значение.
Брайс обрадовалась приходу Даники. Все утро она занималась галерейной рутиной и жаждала перерыва. Улыбнувшись, она встала из-за стола. Галерея не имела внешних окон, и видеть тех, кто приходил в «Грифон», позволяла лишь обширная сеть видеокамер. Даже Брайс с ее острым слухом полуфэйки не слышала никаких звуков извне, не считая ударов кулака, как сейчас. Здание галереи, выстроенное из песчаника, выглядело неприметным. Но хитроумная техническая начинка и первоклассные заклинания, обеспечивающие работу этих чудес, надежно охраняли многочисленные книги и манускрипты, собранные в подвальной библиотеке.
Казалось, стоило Брайс подумать о нижнем этаже, как оттуда сквозь шестидюймовую дверь донесся негромкий голосок:
– Это Даника?
– Да, Лехаба, – ответила Брайс и взялась за дверную ручку.
Ладонь загудела от заклинаний. Они, словно дым, клубились вокруг ее золотистой веснушчатой кожи. Скрипнув зубами, Брайс временно сняла заклинания. Проработав в галерее год, она так и не привыкла к этому ощущению.
С другой стороны обманчиво простой металлической двери, скрывавшей вход в библиотеку, послышалось предостережение Лехабы:
– Джезиба не любит, когда она сюда приходит.
– Это ты не любишь, – поправила Брайс, сощурив янтарные глаза.
Маленькая огненная спрайта, конечно же, сейчас приклеилась к другой стороне двери и подслушивала. Этим Лехаба занималась постоянно, подслушивая за каждым, кто посещал галерею.
– Возвращайся к работе, – распорядилась Брайс.
Лехаба не ответила. Наверное, спустилась вниз. Брайс открыла входную дверь и невольно вытаращила глаза. В лицо ударил знойный ветер, угрожая иссушить ее изнутри. А ведь лето едва началось.
Даника не только выглядела как явившаяся с раскопок на свалке. Она и пахла соответствующим образом. Ее волосы (в чистом виде прямые и шелковистые) выбивались из длинной тугой косы. Опять-таки в чистом виде, они красиво отливали аметистовыми, сапфировыми и розовыми оттенками. Сейчас волосы Даники покрывало нечто темное и маслянистое, пахнущее металлом и аммиаком.
– Долго же ты тащилась до двери, – проворчала Даника и вразвалочку вошла в помещение выставочного зала.
Меч, висящий сбоку, покачивался на ходу. Конец косы намотался на эфес, обтянутый старой, истертой кожей. Едва Даника остановилась возле стола, Брайс решилась освободить эфес от волос.
Сама Даника поспешила освободиться от меча и стала развязывать тесемки, которыми ножны крепились поверх ее обтрепанной мотоциклетной куртки.
– Мне нужно на несколько часов пристроить это хозяйство, – заявила Даника.
Она сняла меч и направилась к деревянной стенной панели, за которой скрывался чулан.
Брайс привалилась к кромке стола и скрестила руки, ощущая под пальцами эластичную ткань своего черного облегающего платья.
– Твоя гимнастическая сумка и так провоняла на весь чулан. Если ты ее не уберешь, Джезиба