чём Вы? – удивлённо посмотрел на него лекарь. – Он свалился с внутренней части стены, пролетев от силы десять футов, приземлившись не на землю, а на полотняную крышу шатра.
– Тогда как же он сломал ногу?
– Не знаю. Возможно, при штурме в него попали камнем из пращи, но во время боя он не придал этому значения, а потом травма дала о себе знать. Всё, что ему теперь нужно это покой; если кости срастутся неправильно, в лучшем случае это приведёт к хромоте. – Элиот с искажённым от гнева лицом, замотал головой со слипшимися от крови волосами, и хотел было снова схватить доктора, но тот, имея уже представление о силе рук бывшего циркача, сумел увернуться.
– Сделаем так, сир. Сегодня же Вы отправитесь в свой замок и будете находиться там под наблюдением лекаря до полного выздоровления. Во дворце достаточно и одного уродца, – Ксандер сделав жалостливое лицо, поднял огромные ладони к небу, призывая в свидетели, творящейся, по его мнению несправедливости, но Сириус был неумолим.
***
Послы возвращались из Зелёного Дола с плохой, но ожидаемой вестью и называлась она война. Договор, который на протяжении многих лет подписывали владыки севера и юга был разорван, как разорвались всяческие отношения между двумя государствами. Теперь даже родственники на чужой территории стали врагами. Но об этом пока знали лишь два человека, въезжающие в город через Северные ворота на пыльной карете, запряжённой шестью взмыленными лошадьми.
Королева ждала с нетерпением их возвращения, хотя и понимала, что Лорды Севера вряд ли выполнят требование освобождения Кротовьих Нор с выплатой ущерба и это означало, что её давно не воевавшей армии придётся идти в бой. Но когда слуги доложили что карета послов стоит у Высокого замка, известие это застало Элисандру врасплох. Когда-то гонцу принёсшего дурную новость безжалостно рубили голову. Ситуация не менялась но от этого монархам прошлых эпох становилось наверное легче. Властительница Добробрана с радостью бы так сейчас поступила, ощущая как раздражение и затаённый страх, шевелятся в её душе, как всегда бывало у неё перед очередным серьёзным испытанием.
Она сидела на троне, в пустом и оттого казавшемся огромным зале, хотя и знала, что созванные ею лорды ждут за дверью, но пока Элисандра наслаждалась этими последними минутами тишины. Она сидела, прикрыв веки, задёрнутые портьеры на огромных витражных окнах почти не пропускали свет и оттого внутри были прохлада и полумрак. На стенах висели песочного цвета королевские штандарты со стоящим на задних лапах красным львом, угрожающе раскрывшим пасть. Эти львы никогда не нравились Элисандре; иногда ей казалось что, несмотря на воинственную позу на самом деле они смеются над нею, в глубине своей аристократической души презирая её. Но геральдические уродцы были родовым символом дома де Боневуаров и ей, ставшей теперь его главой, приходилось терпеть.
Пожалуй, стоило заменить их знаками собственного рода, но беда крылась в том, что никакой геральдики у её пр�