потом ещё раз их переложил, потом полез здоровкаться, по пути чуть не уебался, запнувшись о рюкзак Кири, вытер нос тыльной стороной кулака, тут же засуетился. Лёшик даже койку ему уступил, ибо негоже обижать детей Божьих, таких наивных в своей вере. Короче, Кактус сел. И все собрались в кружок около него, как любопытные обезьянки вокруг диковинного зверя. Представление началось.
Сергей основательно полез в рюкзак, как дотошная домохозяйка лезет в свой сервант. Выложил на койку толстовку, бутылочку с водой, какой-то блокнот, носки с лисичками, сосиску, пачку Ролтона, ручку без колпачка, зашуршал пакетами, какими-то вещами, чуть не порвал зарядку от телефона, высыпал шестьдесят рублей мелочью. Парни сосредоточенно, с серьёзностью наблюдали за его действиями и, конечно же, за содержимым сумки – всем ведь интересно, что наполняет рюкзак этого уникального персонажа жизни. Тот же стянул свою замученную грязно-синюю шапку, скомкал её, запихал как попало поглубже в рюкзак. Ещё немного пошурудил там рукой – вынул кепку с косым козырьком. Надел. В общем, как мог, Кактус старался отгородиться от всеобщего внимания действием, чем ещё больше приковывал его. Наблюдая за новым попутчиком, Лёшик быстро развеселился. В его глазах забегал тот озорной огонёк, который был знаком Лёше с самого детства, и парень уже жаждал рассмотреть этого жука со всех сторон. Он очень быстро переключался между состояниями, а потому вся его ночная тоска вмиг улетучилась. Сергей же, хоть и суетил, но довольно невозмутимо продолжал обустраиваться. Лёша свесился обеими руками вниз и, легонько шлёпнув гостя по козырьку кепки, с любопытством спросил:
– У тебя клевая кепка, брат. Ты рэпер?
Кактус ответил с каким-то комичным запозданием:
– Ну да вообще-то! – в его голосе проскользнул нервный смешок, при этом он не переставал перекладывать вещи из рюкзака на кровать и обратно.
– А ты известный рэпер? – настойчиво, но осторожно осведомился Лёшик.
Кактус опять потянул с ответом, а потом, словно бы прыгая в пропасть, сбравировал:
– Я – Кактус Ряхо́вский, на мне кеды, не кроссовки!
Парни, позабывшие на время свои распри, начали было глумиться от смеха, но Лёшик почувствовал, что этот экземпляр чересчур хорош и заступился:
– Да тихо-тихо там! Это серьёзно! Кактус, – обратился он к Кактусу – Понимаешь ли, друг мой, дело в том, что я не так уж и молод, и повозка с посылкой последних грамзаписей давно миновала мои фавелы, а потому я не ведаю, какой рэп сейчас в моде, а кого благодать всеобщего признания вниманием обделила. Не сочти мои вопросы за попытку как-то оскорбить глубину айсберга твоей личности. Лады́?
– Что, не нравится жанр? – огорошил Серый своим карабкающимся по лестнице голосом-саранчой, и тем самым, этим плоским прямолинейным вопросом невпопад он свёл на нет красноречие Лёшика.
Как и всё мышление Кактуса, его диалоги были построены из коротких порций информации. Вот он их и выдавал, да ещё и