с дядькиным добрым знакомым, земляком Отари Михайловича, шеф-повара «Зари», вальяжным боссом из ЦК партии, которого Артём уже много лет называл «дядя Шота». Тот частенько навещал ресторан, когда отдыхал в Кисловодске. Однажды, было это как раз перед выпускным вечером в школе, он с удовольствием велеречиво излагал по-грузински:
– Учись думать, сынок! Это главное искусство. Мой опыт, да и не только мой, показывает, что делают это только двое из ста, трое-четверо думают, что они думают, пережёвывая чужие мысли, а остальные девяносто с лишним людей даже ленятся пошевелить своими извилинами.
– Дядя Шота, но ваш великий тёзка говорил: «Если действовать не будешь, ни к чему ума палата».
– Верно, мой мальчик. Я рад, что ты читал Руставели. К этим словам его могу добавить ещё одну мудрость, высказал её Джордж Бернард Шоу. Он считал, что воображение – это начало созидания. Ты воображаешь то, что хочешь, потом желаешь то, что воображаешь, и, наконец, ты создаёшь то, что желаешь.
– Я знаю эти слова. – И повторил по-английски: – Imagination is the beginning of the creation. You are imagining what you want; you want what you imagine; and at last you create what you want.
– Вах, геноцвале! Кроме русского, грузинского и армянского, ты говоришь и по-английски!
– Да, Нонна Андреевна, моя учительница, хвалит в последнее время.
– Парень, у тебя явные способности к языкам. Мой тебе совет: займись еще немецким и французским. И всего через несколько лет ты поймешь, какой капитал у тебя в руках. А уж тогда начинай мечтать по-крупному…
Несколько лет— это так далеко. Сколько ещё будет поворотов в судьбе. И первый уже близко.
Случайность? 1979 год
Тёмка был жаворонком, с очень раннего утра заряжен энергией от пяток до макушки. И во второй половине лета, когда в ущельях, на склонах ближайших гор появлялись шампиньоны, он буквально убегал (не любил медленную ходьбу) на ближайшую окраину города, где разрастался дачный посёлок имени Луначарского. Там паслись коровы, овцы, ещё не изгнанные городским наступлением. Значит, питание для будущих грибов было обеспечено. И на зелёном ковре трав можно было углядеть довольно большие круги: почему-то именно по кругу располагались шампиньонные семейства.
На этот раз удача как-будто отвернулась от охотника. Он уже обыскал большущий склон, нашёл всего три неприглядных грибка. Присел отдохнуть за большим валуном, который, видно, лежал здесь не один век. На нём были выцарапаны русскими буквами чьи-то имена, и какие-то неизвестные ему закорючки. Нет, это не грузинский и не армянский язык… Достал из сумки бутылку нарзана, сделал несколько глотков, закусил яблоком.
Вдруг откуда-то сверху послышался шум: сначала аханье, уханье, потом что-то тяжёлое завертелось, падая по склону, ударяясь о камни и поворачиваясь. Затихло. Через минуту раздался топот чьих-то ног, несколько резких выкриков, глухой звук ударов, падения, стон. Кряхтенье…
Артём растерялся. Подростку еще не приходилось попадать в подобные ситуации.