свежих было немного. И скоро стало понятно, почему. У самого родника в землю было воткнуто древком вниз длинное копье с массивным наконечником, увенчанным символом дома Рамбулат. На остроконечные полумесяцы, стоящие спина к спине, был надет истрепанный ветром флаг башни Коррадо, перепачканный в запекшейся крови. И больше не нашлось ничего, что могло бы рассказать о битве, не так давно произошедшей на этой поляне. Они ждали каких-нибудь новостей от Бернара – отца Филиппа. Но, вероятно, его молчание означало, что наемники до сих пор не нашли убийцу его сына. Похоже, таким образом дом Рамбулат решил оставить хозяину башни, которому служил Дамейра, послание. Рано или поздно слух о том, что наемники объявили омбранцам войну, поползет по континенту и, достигнув цели, лишит адресата сна. Если молодой нахальный тальмер еще жив, то маги сами начнут травить его и, возможно, выдадут Бернару, чтобы снять опалу. Но мысль о мести не доставляла Валерии удовольствия. Она не знала, существует ли лекарство, способное унять ее боль, и надеялась, что хотя бы время станет этим лекарством. Дело было даже не столько в грусти или привязанности – она привыкла жить далеко от тех, кого любила, привыкла к расставаниям навсегда, иначе не смогла бы покинуть свой мир. Здесь дело было в другом. Словно бы вместе с близкими в ней самой погибла какая-то очень важная часть. Может, не погибла, но Валерия никак не могла найти ее, пробиться к ней. Она пыталась вспомнить, каково это – быть смелой, игривой и открытой к происходящему. Словно это умел кто-то другой. Кто-то очень далекий был способен шагнуть в неизвестность, язвить работорговцам, обойти весь Адаламен, чтобы спасти любимого, оседлать чудовище и ударить подушкой самого опасного мага на континенте. Нынешней же Валерии впору было заскулить и охотно променять приключения, в которые ее против воли тащила судьба, на маленький чулан в палатах магического альянса, потрепанное старое одеяло и сладкую иллюзию, что ее ждет что-то удивительное. Даже если бы за это пришлось отдать все то, что произошло между ними с Андре. Он ведь предполагал, что так будет, но поверил ей…
На ночной стоянке она никак не могла заснуть, несмотря на усталость. Сердце и нога ныли в унисон. Чужачка украдкой наблюдала за тем, как ее муж сидит возле огня и смотрит вдаль. На черных волосах, лежащих на сильных плечах, играли блики костра. Он нес караул и наверняка размышлял о том, как помочь ей. От этой мысли Валерии стало противно. Она встала и подошла к огню.
Маг поднял на нее свои неестественно светлые глаза.
– Поговори со мной, малыш… – тихо произнес он. И огнеголовая вздрогнула всем телом от столь нехарактерного для него обращения.
– Ты никогда раньше не называл меня так.
– Раньше не было такой необходимости, – он подвинулся, чтобы жена могла устроиться рядом, и подбросил дров в огонь.
С минуту они сидели молча. Насколько ей казалось невыносимым хранить все это в себе, настолько же невыносимо было произнести свои мысли вслух.