ошибкой иерусалимского короля было то, что он вообще выступил со своей армией в поход для спасения Тибериады и генерального сражения с армией Саладина. В условиях, когда в рядах крестоносцев не было единства, а действия графа Триполи граничили с саботажем и потворством врагу, что впоследствии было подтверждено его бегством с поля боя при Хиттине, принимать решение о генральном сражении было слишком рискованно.
Ги де Лузиньян не мог не знать, что, использовав казну Фатимидов, Саладин за прошедшее десятилетие полностью оправился от разгрома при Рамле. Иерусалимскому королю было также известно, что армия Саладина за счет войск сирийских эмиров как минимум удвоила свою численность по сравнению с той, что была десятью годами раньше. Особенно возросла численность мамлюкской кавалерии.
В этих условиях у армии Иерусалимского королевства было мало шансов выстоять в открытом поле против мусульман. Единственным правильным решением было бы отступить со всем войском в один из двух сильнейших портов-крепостей – Тир или Акру, оставив в Иерусалиме лишь небольшой гарнизон, который бы сдал город после символического сопротивления. Все надежды Ги де Лузиньяну стоило бы возлагать на помощь из Западной Европы и прибытие в Палестину участников Третьего Крестового похода, который бы неизбежно начался после падения Иерусалима. Но иерусалимский король, который на самом деле был никакой полководец, ринулся в бой и закономерно проиграл.
В лагере мусульман после победы над тамплиерами и госпитальерами царило воодушевление. В июне Саладин собрал все свои войска на полпути между Дамаском и Тибериадой. У него было 12 тыс. всадников и в несколько раз больше пехотинцев. Сидя на коне, султан бросил клич: «Победа над врагами Аллаха!» Своим командирам он объяснил: «Нам представляется удобный случай как можно скорее сразиться с неверными в открытом бою». Султан боялся, что осенью большинство его воинов разойдется по домам для сбора урожая, а он не успеет до этого времени одержать решающую победу.
Французский историк Мишо писал: «Перемирие было нарушено почти одновременно и христианами, и мусульманами. Рено Шатийонский продолжал свои набеги, когда одна из армий Саладина, посланная в помощь Раймонду Триполийскому, столкнулась в Галилее с пятьюстами рыцарями, храмовниками и госпитальерами. Сражение было жарким, и рыцари проявили чудеса храбрости, но поле боя осталось за мусульманами, и гроссмейстер тамплиеров с небольшой свитой нашел спасение в бегстве. Только эта беда заставила недавних противников – короля Иерусалимского и графа Триполийского – пойти на примирение. Раймунд отправился в Иерусалим, король же, выйдя к нему навстречу, обнял и облобызал его, после чего была дана взаимная клятва дружно биться за наследие Спасителя. Но было поздно.
Армия Саладина увеличивалась и крепла с каждым днем. Под его знаменами собирались все дети ислама: турки, арабы, курды, египтяне.