такое иногда бывает… Кафе было открытое, под тентом. Послеполуденное солнце греческого пригорода кропило мостовую, обсаженную ближе к морю зеленовато-пепельными эвкалиптами и финиковыми пальмами, узорчатыми масляными кистями. Делая глотки из чашки с кофе, я слушал, что он говорил. По-своему ассоциируясь с рассказом, вокруг блуждали точно тени предсказаний из дельфийского святилища, развалины которого были километрах в десяти-двенадцати. Передо мной сидела будто пифия в образе ожившей мумии. И незаметно подчинившись звуку ее голоса, я совершенно позабыл о времени и месте, где я нахожусь… Сразу уточню: этого мужчину я больше никогда не видел. Когда он кончил свою исповедь, и я опять пришел в себя, он тут же расплатился и ушел. Осталось лишь необъяснимое, невнятно гложущее чувство, что всё это произошло со мной.
Осип был одним из восемнадцати наемников в отряде быстрого развертывания, входившего в состав армейского заслона в период нудно затянувшейся компании в Восточной Украине. Политика его совсем не занимала. В Полтаве у него была невеста, с которой они познакомились студентами в Крыму, когда купались в море и искали тлю в еще не вырубленных виноградниках. Невесту звали Юлия, она была сладкоголосая и бойкая, с резной фигурой и черными как омут, издали будившими воображение глазами. Физически их разделяло двести километров и, чтоб невеста помнила о твердости его намерений, Осип раз в неделю приезжал к ней на автобусе из Белгорода. Дорога проходила в блаженном предвкушении свидания и докучливых раздумьях. Он был из простой семьи, его отец и мать работали на стройке. Родители же Юлии были скуповаты и зажиточны. Они не возражали в отношении их брака, но требовали, чтобы жених обзавелся своим хозяйством и занялся каким-нибудь серьезным делом, чего позволило бы содержать жену. Работу в автосервисе, где Осип устанавливал в автомобили противоугонную сигнализацию, которая была его изобретением с высокой степенью защиты, так что если даже перерезать провода, пиликала в эфир оповещение с координатами, они серьезной не считали. Денег на житье ему хватало, но никаких возможностей, чтобы зарабатывать в три раза больше, в Белгороде не было. Когда в восточной части Украины начался конфликт, дорогу туда перекрыли, а в приграничных областях без предупреждения стреляли. Сначала от своих приятелей, затем по Интернету он узнал, что можно поступить в одно из противоборствующих соединений добровольцем и заработок там гораздо выше, чем он получал. На политическую подоплеку ему было наплевать. Кажется, и те и эти были одурманены амбицией своих властей, которые желали только одного: во что бы то ни стало истребить друг друга. Обе стороны считали себя патриотами, борцами за суверенитет и демократию и думали, что правы. И, тем не менее, он выбрал группу «правых» войск, чтобы иметь возможность иногда бывать у Юлии. Его отец придерживался противоположных взглядов, поэтому, чтоб было меньше возражений, он коротко уведомил того, что хочет встать на сторону повстанцев. Как оказалось в пункте сбора, куда он смог добраться за