голос.
Я отвел глаза и стиснул зубы.
– Поначалу всегда так кажется, – я снова посмотрел на тетю. – Синяк у нее под глазом сошел?
– Эллиотт…
Я встал, взял тарелку с вилкой и поставил в раковину.
– Ты ему сказала? – В коридоре стоял, почесывая круглый живот, дядя Джон, облаченный в темно-синюю пижаму, которую тетя Ли подарила ему на прошлое Рождество. Тетя кивнула. Дядя посмотрел на меня понимающе. Очевидно, он оценил отразившееся на моем лице отвращение. – Да, нам это тоже не нравится.
– В настоящий момент, – сказала тетя Ли, скрещивая руки на груди.
– Вы про маму? – спросил я. Дядя Джон кивнул. – Это чушь собачья.
– Эллиотт! – одернула меня тетя.
– Нам просто не нравится, что мама возвращается к тому, кто ее бьет. Что тут такого? – возмутился я.
– Он твой отец, – заметила тетя Ли.
– И что это меняет? – пробурчал дядя Джон.
Тетя Ли вздохнула и потерла лоб кончиками пальцев.
– Ей не понравится, что мы обсуждали это с Эллиоттом. Если мы хотим, чтобы он и впредь к нам приезжал…
– Вы хотите, чтобы я к вам приезжал? – удивился я.
Тетя Ли снова скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что не бросит мне эту косточку. Любое проявление эмоций страшно ее сердило. Возможно, потому, что, теряя контроль над своими чувствами, она ощущала себя слабой и уязвимой. Какова бы ни была причина, тетя Ли неизменно отказывалась говорить о том, что вызывало у нее любые эмоции, кроме злости.
Дядя Джон улыбнулся.
– Каждый раз после твоего отъезда она на целый час запирается у себя в спальне.
– Джон, – прошипела тетя Ли.
Я улыбнулся, но улыбка быстро сошла с моего лица. Свежие царапины болели, и это напомнило мне об увиденном ранее.
– Как думаете, у той девочки все хорошо?
– У дочки Кэлхунов? – спросила тетя Ли. – Почему тебя это волнует?
Я пожал плечами.
– Не знаю. Просто видел нечто странное, пока застрял на дереве.
– Ты застрял на дереве? – поразился дядя Джон.
Тетя Ли отмахнулась от мужа и подошла ко мне.
– Что ты видел?
– Я не уверен. Ее родители показались мне милыми людьми.
– Да, они чудо, – фыркнула тетя Ли. – В школе Мэвис была избалованной врединой. Благодаря заводу по выплавке цинка ее семья владела половиной города, но предприятие закрылось, а все его владельцы один за другим умерли от рака. Тебе известно, что этот проклятый цинк отравил здесь все грунтовые воды? Против их семьи возбудили дело, судебный процесс был очень громкий. В итоге у Мэвис остался только этот дом. Знаешь, когда-то его называли особняком Ван Митеров, но, после того как Мэвис вышла замуж за паренька Кэлхунов, название изменили. Ван Митеров здесь все ненавидели.
– Печально, – сказал я.
– Разве? Ван Митеры отравили этот город. Половина населения борется с раком или его последствиями. Как по мне, так это меньшее, чего заслуживала эта семейка, особенно если принять во внимание их отношение к окружающим.
– Мэвис плохо к вам