поднимаю голову и замолкаю.
Девчонка исчезла.
Я весь вспыхиваю от смущения, тянусь к стакану с водой и бросаю взгляд на рукава пиджака.
И вижу, что мои запонки в форме роботов тоже исчезли.
Глава 5
Мне больше не хочется отвечать на неудобные вопросы, поэтому весь остаток дня я читаю комиксы у себя в комнате. В какой-то момент я замечаю, что сквозь шторы пробивается солнечный свет. По подбородку у меня стекает слюна. Лимон стоит возле стола и держит сковородку над полыхающей мусорной корзиной.
Я мгновенно пробуждаюсь и сажусь на кровати. Отодвигаюсь подальше. Таращусь на огонь.
– Спокойно, – говорит Лимон. – Этот под контролем.
Этот? В отличие от других, которые были не под контролем?
– Урок начнется через десять минут, – добавляет он.
– Какой урок? – выдавливаю я.
– Расписание у тебя на Килтер-планшете. Он на твоем столе.
Я еще секунду смотрю на огонь, потом скатываюсь с кровати и беру со стола предмет, похожий на огромный айфон. Он напоминает ту штуку, что была в руках у Анники вчера за ужином. Устройство сразу же включается, и на экране мерцают шесть слов, написанных синими буквами:
«Синус Хинкль, первый год, первый семестр».
– Он может распознать тебя по любой части тела, – замечает Лимон.
– Что-то вроде считывания отпечатков пальцев? – спрашиваю я, глядя, как синие буквы гаснут.
Лимон вытаскивает собственный Килтер-планшет из кармана джинсов. Показывает мне темный экран, потом кладет устройство на пол и нажимает на него пальцем ноги. На экране загораются шесть синих слов:
«Лимон Оливер, первый год, первый семестр».
– Тебя на самом деле зовут Лимон? – спрашиваю я.
Лимон не отвечает. Он поднимает с пола планшет и возвращается к горящей мусорной корзине, которая теперь снова под контролем. На столе у него лежат пачка яиц и пакет с хлебом, оба открытые.
Пока он готовит, я вожусь с мини-компьютером. Дотрагиваюсь до вращающегося конверта с подписью «K-mail», и на экране высвечивается около дюжины непрочитанных сообщений. Я открываю то, у которого в теме указано «Хинкль С., расписание».
– Биология? – читаю я. – Математика? Изобразительное искусство?
Эти предметы не сильно отличаются от тех, что я проходил в средней школе Клаудвью.
Мое сердце падает – но через мгновение начинает радостно биться. Значит ли это, что я вернусь в Клаудвью? И все эти предметы помещены в расписание затем, чтобы я не сильно отстал?
Эта мысль так приободряет меня, что я даже выуживаю из сумки чистую футболку и джинсы и переодеваюсь. Костюм я вешаю в шкаф, чтобы он не помялся еще сильнее, – на случай, если мне когда-нибудь снова придется его надеть.
Я расправляю на вешалке белую рубашку и тут вспоминаю о запонках-роботах. Их до сих пор нет. Я спрашивал у работников Кафетерия, не попадались ли они им на глаза, но они не попадались. Ума не приложу, как я ухитрился их потерять, – я теребил их за несколько минут