зрителю.
– Тебе не понравилось?
– Трудно сказать… Понравилось, пожалуй. Необычно. Она прекрасная рисовальщица с утрированным интересом к деталям. Как по-твоему, Савелий, чем современный художник отличается от живописца старой школы? Эпохи Возрождения, например?
– Техникой, наверное, потом… сюжетами.
– Сюжетами в первую очередь. Те писали библейские и жанровые сцены, пейзажи и портреты, жизнь была нетороплива и размеренна, и живопись ей соответствовала. А сейчас главное динамика и быстрая смена картинок. Чтобы привлечь зрителя, художник изощряется, пугает и фантазирует. Эквилибристика на грани фола. Ты, Савелий, вообще знаком с современной живописью?
– Не очень. Но все это существовало всегда, Босх и еще один… итальянец, очень странные картины.
– Босх был один. А теперь их много – футуризм, космизм, символизм, метареализм и еще много всяких «измов». Такой же всплеск, как в начале двадцатого века, в годы смуты и потрясений. Красиво, зрелищно и, главное, непонятно – открывает простор для умствований. Когда я был в галерее, приехала Майя Корфу.
– Красивая?
– Как тебе сказать… нет, пожалуй. Вернее, не знаю. Интересная, значительная, уверенная в себе женщина. Успешная. Кстати, ее картины продаются в интернет-абстракт-гэлэри «Витро», и цены на них весьма и весьма высоки. Нам с тобой они не по карману. Так что сходи и посмотри, пока не поздно.
– А как ты туда попал?
– Мне рассказала о выставке одна девушка, и я решил посмотреть, чтобы не отстать. А потом сразить ее глубокими суждениями. Вот пока тренируюсь на тебе. А тебе не приходило в голову, что модернизм в изобразительном искусстве интереснее, чем в литературе?
– Я как-то не думал об этом…
– Честной компании! – раздалось у них над головами, и капитан Астахов плюхнулся на свободное место рядом с друзьями. – О чем грустим?
– Федя сегодня был в художественной галерее, – сообщил Савелий.
– С какого перепугу?
– Там выставка Майи Корфу…
– Той самой? Что-нибудь нарыл? – спросил Коля.
– В каком смысле?
– В прямом. Ты же рванул туда из-за Алины Поляковой. Я говорил с дежурной, она работала пятнадцатого июля. Говорит, было столпотворение – журналисты, фотографы, художники… Девушку в белом платье и красном жакете она запомнила, та пробилась к художнице и попросила автограф. Корфу расписалась на буклете.
– Ты думаешь, что она… – спросил Савелий.
– Кто? – вопросом на вопрос ответил Коля.
– Художница!
– Художница как художница. Пить будем?
– Подожди, Коля! Я говорил с парнем из «Магнолии», он вспомнил, что девушка, похожая на Алину Полякову, была с мужчиной… – сказал Федор.
– В черных перчатках? – перебил его Коля. – Знаю, он уже сознался. Говорит, был тут один… очень подозрительный тип, вопросы задавал. И я, говорит, сразу все вспомнил. Я заскочил показать ему фотографии Поляковой, сделанные пятнадцатого июля ее подружкой. Она забыла о них, а потом вспомнила