в Ставрополе, что, впрочем, является пустой формальностью, – выпалил заготовленную фразу следователь.
– Ну разумеется! Пожалуйте в седьмой склад, – слащавым голосом пригласил Безлюдский.
Почерневшая от времени дубовая, изъеденная плесенью дверь заскрипела протяжно, завыла и, распахнувшись, охнула, будто столетняя старуха перевернулась на печи, разминая дряхлые больные косточки.
Солнечный свет едва озарил вход в темное и сырое пространство соляного склада. Штабс-капитан зажег фосфорную спичку и поднес к толстой свече, прилипшей к блюдцу с отбитым краем. Вспыхнув, она осветила стоящие у самой двери весы с гирями, несколько лопат, ржавый лом и нахмуренные лица сопровождающих.
– Вот здесь сундуки и сгружались, – нарушив молчание, объяснил Рыжиков.
– А с чем эти мешки?
– Так с солью, конечно.
«Ну и выжиги, ну и прохиндеи! – пронеслось в голове Ивана Авдеевича. – Надо же, до чего додумались! Соль в сыром помещении намокает и весу набирает. Отсюда – излишек. Вот они с прибытком ее и отпускают… Ладно, будет время, и до вас доберусь!»
– Да, недурственно, господа, недурственно! – многозначительно, с оттенком загадочности повторил ревизор, и эта непонятная двусмысленность насторожила полковника, и по его лицу пробежала едва заметная нервная судорога.
– Разрешите? – Иван Авдеевич взял у Рыжикова свечу и внимательно обошел по периметру хранилище. Каменный пол, усыпанный во многих местах крупной солью, между плитами порос серым мхом. Съеденная грибком штукатурка давно осыпалась и оголила старую каменную кладку с кусками местами оторванного зеленоватого мха. Какое-то непонятное, смутное сомнение одолевало надворного советника и заставляло обходить помещение снова и снова. Он пытался услышать свой внутренний голос, понять, ухватить едва показавшуюся и совсем не ясную догадку, но она, словно маленькая льдина в весеннем половодье, едва появившись, уходила на дно.
– Извольте удостовериться, господин Самоваров, учетная книга с записью, о кой я вам докладывал: «октября, 1-го дня, 1828 года, выгружено 4 сундука под №№ 6, 7, 8, 9 в опечатанном виде из обоза № 3411». А вот дальше: «октября, 2-го дня, 1828 года, в 9 часов 35 минут 4 сундука под №№ 6, 7, 8, 9 в опечатанном виде получены нач. обоза № 3411 п/ком Карпинским Я. С. в целости и сохранности». Так что все в лучшем виде-с.
– Да-да, все понятно. Только вот не ясно: почему вы не указали время получения груза? – осведомился Иван Авдеевич.
– Виноват-с, – поймал на себе укоризненный взгляд старшего начальника штабс-капитан. – В тот вечер уже стемнело, и колокол отбил… дай бог памяти… нет… не помню. Хотя время можно уточнить у доктора Краузе. Насколько я знаю, в лазарете ведется журнал погребений. А в тот день, как раз во время выгрузки этих четырех сундуков, санитары облили госпитальные подводы известью и стали выносить из морга гробы с холерными, укрытые парусиной…
– Что?! – не сдержавшись, громко выкрикнул надворный советник, но сводчатый потолок подвала быстро погасил звук.
8
День