его уничтожили, что обрекло несколько тысяч человек на мучительную смерть? Ведь хотите, но думаете, что взрослым мальчикам не к лицу такое любопытство. А хотите, я вам и так скажу? По дружбе.
– По дружбе? – со странной интонацией спросил Орлов.
– А мы разве не друзья? – очень удивился Игрок. – Разве вы не испытали ко мне дружеских чувств, когда я предложил вам жизнь? Тогда, в двадцатом? Неужели забыли?
…Чахлая роща из акаций, пронизываемая насквозь ветром и пулями. «Маузер», который с каждым выстрелом становится все легче и легче, пытается взлететь кверху, прижаться дулом к виску Орлова, предложить выход – жестокий, но честный.
Женька Корелин загнал-таки своего старого приятеля и брата своей жены в ловушку. Загнал и не выпустит – слишком много всего накопилось, даже если не считать двух приговоров революционного трибунала и трех личных приказов Правителя Юга России уничтожить предателя, нарушившего присягу. Поручика Орлова ни белые, ни красные не собирались брать живым. Женьку было даже немного жаль – Орлов умрет в этой рощице, неподалеку от Феодосии, а ему придется с этим жить дальше и как-то рассказать об этом своей жене… Убил я твоего брата, скажет Женька, своей рукой убил, а жена ему…
Да какое дело Орлову до того, что будут о нем говорить после смерти? Орлов понимает, что «маузер» прав. Что не стоит так поступать с Женькой Корелиным, нужно снять с него грех убийства друга, пусть бывшего, и взять этот грех на себя…
«Маузер» наконец припал дулом к виску Орлова.
Указательный палец лег на спусковой крючок. Мелькнула мысль проверить – а точно ли в пистолете последний патрон, может, просчитался в горячке и можно немного повременить со смертью, еще раз выстрелить в кого-то из красных… Чушь, сказал себе Орлов, не мог он просчитаться. Все точно – последняя пуля в стволе. Билет на свободу.
Вот сейчас, подумал Орлов. Можно, конечно, подождать, когда красные наконец сообразят, что загнанный враг революции и белобандит не будет стрелять, дождаться, когда Женька войдет в рощу, и застрелиться у него на глазах, весело подмигнув. Или нельзя? Женька быстро стреляет, влепит пулю в локоть – и все. И допросы. С Женьки станется в последний момент не убить брата своей жены.
Орлов вздохнул. Сейчас. Вот никогда не думал, что будет так тяжело. Всегда полагал, что сделает ПОСЛЕДНИЙ выстрел не задумываясь, легко.
– Закурить не найдется? – прозвучало вдруг сзади.
Если бы Игрок тогда сказал что-то другое… Окликнул бы, позвал по имени, крикнул, чтобы не стрелялся поручик, то Орлов нажал бы на спуск, но вот это «закурить» застало его врасплох.
– Что? – только и смог он спросить, оглянувшись через плечо.
– Закурить нет? – Мужчина лет тридцати стоял, прислонившись плечом к дереву, и держал в руке раскрытый портсигар. – Все выкурил, вот, полюбуйтесь.
– Какого?.. – пробормотал Орлов.
– Значит, нету… – печально протянул мужчина.
У него было странное лицо. На первый взгляд – моложавое, гладкое, без