ты забыл наш первый выезд? – ответила вопросом на вопрос Констанс Норбери.
Она махала рукой, пока дети не скрылись из вида, и теперь, положив голову на плечо мужа, заглядывала ему в глаза снизу вверх.
– Помнишь берег Хугли[6] и нашу повозку с открытым верхом? Мы были одни, без сопровождения…
– Это совсем другое, – сухо отозвался полковник.
Однако цвет его глаз изменился от леденисто-голубого до цвета морской волны – явный признак того, что сэр Уильям растрогался.
Его глаза. Это на них прежде всего обратила внимание Констанс в госпитале в Калькутте. Только потом она увидела его самого, после шестнадцатимесячного марш-броска по пустыням и джунглям, за время которого его полк преодолел три тысячи миль и выдержал четырнадцать схваток с повстанцами, из которых последняя едва не стоила ему жизни.
В этих глазах читались решимость и железная воля. Порой они отражали боль, которую он терпел, но Констанс никогда не замечала в них и намека на страх, мелькающий в глазах других раненых. Постепенно ее интерес к нему сменился симпатией, а когда он начал за ней ухаживать, пришла и любовь.
– Как бы не так, – улыбнулась леди Норбери на слова мужа. – Мой отец был в ярости, когда узнал.
– Только до тех пор, пока я официально не попросил твоей руки, – уточнил полковник, обнимая жену за плечи.
Некоторое время она вглядывалась в его лицо, а потом положила ему на грудь руку.
– Не волнуйся. Они не безрассудны, хотя и избалованы.
Глаза полковника сузились.
– Грейс и Стивен – да. Леонард и Сесили – пожалуй. Даже Данверс. Но Эшкомб и Дигби-Джонс… У последнего в голове нет ничего, кроме вздора. – Он вздохнул. – Мне не нравится, как он смотрит на Аду.
Констанс рассмеялась и толкнула полковника в бок.
– Все отцы одинаковы. Неужели ты ни капельки не гордишься тем, что у нашей красавицы появился первый поклонник?
– Будь у меня такая репутация, как у Дигби-Джонса, твой отец вряд ли благословил бы наш брак, – покачал головой сэр Уильям.
– Неужели все так плохо?
Полковник мрачно кивнул. Уголки его рта под усами приподнялись.
– Список его грехов весьма обширен: неуважительное отношение к дежурным офицерам, драки, пьянство – он ничего не пропустил. Два раза сидел на гауптвахте, а весной его чуть не вышвырнули из училища. О его проделках в деревне лучше не начинать…
Констанс задумалась.
– Может, не все так страшно, если он это перерос, – нерешительно заметила она. – Саймон вовсе не такой плохой парень. Ты когда-нибудь смотрел ему в глаза? В сущности, он очень ранимый.
Полковник фыркнул.
– Еще одна причина, по которой он не подходит Аде.
– Боже мой, Уильям! – засмеялась Констанс. – Ни Ада, ни Саймон еще не помышляют о свадьбе! Оба они слишком молоды для этого.
– Тем хуже, – мрачно буркнул полковник.
Она осторожно пригладила пальцами лацкан его пиджака.
– Но