проходим одним из тоннелей, в котором изредка встречаются люди в таких же касках, а некоторые – еще и в защитных очках и респираторах. Тоннель тянется и дальше, но Хага сворачивает в боковой коридор.
– Вы, наверное, думаете, – бросает девушка через плечо, – что, учитывая возвышенный предмет наших исканий, стоило бы устроить лабораторию где-нибудь на вершине горы? Во всяком случае, я так думала, пока не поняла, что мы, кастиганты, в каком-то смысле археологи. Мы стремимся извлечь то, что давно исчезло с лица земли. Посудите сами, – Хага проводит ладонью по шероховатой поверхности стены, образованной напластованиями горных пород, – вот земная кора. Мы видим не цельную толщу, но последовательность отдельных слоев. Они лежат один на другом и возникли из окаменевших останков различных эпох. Чем ниже слой, тем древнее эпоха. Обосновавшись под землей, мы не только скрылись с поверхности, по которой ходит враг рода человеческого, но и приблизились ко времени юности мира, когда он еще не был запятнан грехопадением человека.
– Какое уж тут грехопадение… – Я тоже непроизвольно прикасаюсь пальцами к слоистому рисунку. – Во времена юности мира, раз уж на то пошло, и самих людей-то еще не было! Земля тогда принадлежала демонам стихий и доисторическим драконам.
Хага специально оборачивается, чтобы показать мне закатывание глаз. Изображает, видимо, внезапную кончину по поводу моего занудства.
– Как бы то ни было, господин умник, работа с философским камнем требует особых условий. На поверхности уровень психического загрязнения слишком высок. А здесь его почти нет.
Девушка открывает передо мной дверь с надписью «Операторская». Мы входим в комнату с огромным, во всю стену окном, за которым виднеется полутемный пещерный зал. В центре зала стоит симметричное двухкамерное сооружение – каждая камера представляет собой подобие саркофага, похожего на известное орудие казни под названием «железная дева». Створки одной «железной девы» открыты, и видно, что камера пустует (к счастью, шипы с внутренней стороны отсутствуют). Другой саркофаг запечатан, и, судя по всему, именно из него раздается стук живого сердца – мокрый и шумный звук, сотрясающий мембраны динамиков.
– Это и есть машина Теркантура?
Девушка кивает и нажатием одной из клавиш на приборной доске прибавляет света в пещере за стеклом. Становится лучше видно сложно устроенные сочленения между двумя камерами и другое косвенное оборудование, расположенное по краям зала.
– Если занять одну из этих камер предлагается мне, то должен предупредить, что не слишком хорошо переношу замкнутые пространства. А кто второй счастливчик?
– Между прочим, напрасно вы ерничаете. Это трансмутант. Безупречная телесная оболочка, готовая очнуться, как только работа над психоконструктом будет закончена. Тело создано искусственно по технологии, которую можно считать научным вариантом непорочного зачатия.
– Понятно, куда вы клоните с намеками