полагаешь, он смирится с поражением? Безропотно сдастся?
– Как знать? – пожал плечами Мэл. – Если не смирится, мы пустим в дело тяжелую артиллерию.
За двести долларов в час.
Мэл уложил чемоданы на тележку.
– Послушай, Алекс, тут все было чисто – иначе я бы тебя не пригласил. Для тех дел, что с душком, у меня полно крутых ребят. Все справедливо, разве не так?
– Да, мы поддерживали правую сторону.
– В самую что ни на есть точку. И я еще раз говорю тебе спасибо. Передай от меня наилучшие пожелания леди в судейской мантии.
– Ты думаешь, они ей нужны? – спросил я.
Усмехнувшись, Мэл хлопнул меня по спине:
– Возможно, ей пришелся по душе твой подход. А девчонка не дурна, а? Кстати, у нее никого нет, ты знаешь?
– Старая дева?
– Нет, черт возьми. Разведена. Я вел ее дело.
Кабинет судьи Севир был отделан красным деревом и наполнен ароматом свежих цветов. Она сидела за резным деревянным письменным столом, накрытым стеклом, на котором стояла хрустальная ваза с гладиолусами. На стене у нее за спиной висели фотографии двух нескладных мальчишек-подростков – в футболках, гидрокостюмах, пиджаках и галстуках.
– Моя ужасная пара, – сказала Севир, проследив за моим взглядом. – Один в Стэндфордском университете, другой торгует дровами в Эрроухэде. Вы никому не расскажете, а, доктор Делавэр?
– Никому.
– Пожалуйста, садитесь. – Севир указала на обтянутый бархатом диван. Когда я сел, она сказала: – Извините, если была с вами чересчур резка.
– Ничего страшного.
– Я хотела выяснить, что говорит о психическом состоянии мистера Моуди тот факт, что он носит женское нижнее белье, а вы не дали прижать себя к стенке.
– На мой взгляд, его выбор нижнего белья не имел никакого отношения к праву на опеку.
Севир рассмеялась:
– Мне приходится иметь дело с экспертами-психологами двух типов. Напыщенные самопровозглашенные знаменитости, которые настолько уверены в себе, что считают свое мнение по любому вопросу священным и неприкосновенным, и осторожные вроде вас, которые высказывают суждение только тогда, когда оно тщательно проверено и подтверждено.
– По крайней мере защиту «Твинки»[1] от меня вы не получите, – пожал плечами я.
– Не в бровь, а в глаз. Как насчет красного вина?
Открыв дверцу шкафчика в тон столу, Севир достала бутылку и два бокала на длинных ножках.
– С удовольствием, ваша честь.
– Здесь я Диана. А вас звать Александр?
– Можно просто Алекс.
Она наполнила бокалы.
– Это замечательное каберне я держу для того, чтобы отмечать окончание особенно противных дел. Если хотите, заряд позитивной энергии.
Я взял предложенный бокал.
– За правосудие! – сказала Севир, и мы пригубили вино.
Вино оказалось замечательным, и я высказал это вслух. Похоже, Севир это порадовало.
Какое-то