спокойно разрезал волны.
Впервые в жизни я схватилась за штурвал. Через помутневшие от времени стекла я судорожно вглядывалась перед собой.
Плыть прямо, только прямо.
А как остановиться? Я же не знаю, как тормозить!
– Марко!!!
Тишина.
Вот засранец! Он мне за это ответит.
– Бобби! Бобби! – орала я изо всех сил. – Бобби!
Я пристально смотрела на реку, стараясь держаться ровно посередине, как можно дальше от берегов. Как же остановить эту чертову посудину?
– Бо-о-обби-и-и!
– Иду, иду…
Услышав его вялый голос, я вздохнула с облегчением.
– Вставай за штурвал! Останови корабль!
– А что случилось?
Энтузиазма у него было как у Боба Марли после трех хороших косяков.
– Останови его немедленно!
– Да я не особо умею управлять…
– Еще раз повторяю: останови его прямо сейчас!
– Ладно, ладно… А где причалить?
– Не важно… У любой набережной… Но чтобы в нас никто не въехал!
Я выскочила из кабины и помчалась искать Марко.
Как заставить его вернуться и не потерять лицо?
Может, пойти ва-банк? Что, если поставить ультиматум: либо возвращаешься на пост, либо ты тут больше не работаешь? Самовольная отлучка – законный повод для увольнения. Я была в полном праве рассчитать его тут же, а заодно припугнуть остальных и наглядно продемонстрировать команде, кто здесь главный. Меня так и подмывало показать всем, где раки зимуют, и стать наконец начальником, которого слушаются и уважают.
Но в то же время… В голове, как на пульте управления, тревожно замигали крохотные красные огоньки: опасно, очень опасно!
«Не делай так… Подумай о последствиях», – нашептывал тихий голосок.
Оставалось всего десять дней, чтобы разбередить это болото. Нового капитана так просто не найдешь, а без него я как без рук. Кто захочет обедать или ужинать на корабле, стоящем у причала? Да никто! Выручки, естественно, не будет, и следующей уволят меня. Нет, тут нужна осторожность. Сейчас главное – как можно быстрее вернуть Марко за штурвал.
Я проглотила обиду, вздохнула и отправилась на поиски капитана. Он стоял на палубе и курил, облокотившись на фальшборт.
Извинившись за грубость, я объяснила, что начальник не обязан все уметь, его задача – следить за тем, чтобы дела шли хорошо и каждый мог выполнять свою работу.
Марко слушал, не сводя глаз с сигареты. Я кожей ощущала, как он смакует мои извинения и упивается победой. Не сказав ни слова, он бросил на меня презрительный взгляд и вернулся в кабину.
Я чувствовала себя униженной и успокоенной одновременно. Странное сочетание.
С того момента моя тревога только росла. Я словно лавировала между Сциллой и Харибдой, и каждая грозила разбить вдребезги мою карьеру: либо я боялась каждого косого взгляда и тогда не управляла тем, что происходило на корабле, либо, превозмогая страхи, отстаивала свою позицию, что приводило к стычкам, из-за которых я терялась и убегала, поджав хвост.
Остаток