или Вы все-таки приступите к моему портрету? – голос красавицы отвлек юношу от размышлений.
–О, конечно-конечно! Здесь – отличное место для рисования! – ответил молодой человек, оглядев местность вокруг внимательным взглядом сощуренных глаз.
Парк, окружавший их, больше напоминал прозрачный лес, состоящий из тоненьких берез и других небольших и хрупких деревьев. Листья на них еще не распустились до конца, и поэтому создавалось ощущение невесомости и прозрачности всего, что находилось вокруг. Кое-где на земле еще лежал снег, но он почему-то не был грязным и серым, как обычно бывает поздней весной. Наоборот, он был ярко-белого цвета, как будто только что выпал. Рядом с небольшой березой, распустившей почти все свои листья, стояла ярко-зеленая лавочка.
–Мне кажется, на вот этом ложе, рядом с березой, Вы получитесь замечательно! – воскликнул юноша, как только увидел лавку.
–Хорошо, как скажете. Художник – Вы.
Девушка послушно села на лавку, стараясь принять как можно более красивую с точки зрения будущей картины позу.
–Прошу, будьте естественной! Я смогу нарисовать Вас красиво, даже если Вы просто сядете на лавку.
–О, правда? Тогда Вы просто мастер своего дела! – приветливо улыбнулась девушка и села прямо.
–Нет, просто Вы очень "картиногеничны". – усмехнулся в ответ молодой человек.
Он достал из небольшой сумки, что висела через плечо, альбом и карандаш.
–И это Ваш "набор инструментов"? – засмеялась девушка, прикрыв рот рукой. – А я-то думала: куда же Вы положили свой мольберт?
–О, ну что Вы, мольберт я с собой не ношу. На мотоцикле его не увезешь, знаете ли! Я всегда ношу с собой альбом и карандаш, чтобы делать наброски чего-то, что меня заинтересует. А окончательную картину всегда делаю дома, в полном одиночестве.
–А как же Вы закончите мой портрет, если обещали подарить мне набросок, если он мне понравится?
–Не волнуйтесь, я отдам Вам набросок, а себе просто сделаю ксерокопию.
–А, ну раз так…
–Я могу начинать? – переспросил юноша, поудобнее усевшись на землю по-турецки и положив альбом на сумку.
–Думаю, да…
Он взял в руки карандаш и начал рисовать. Его движения были быстрыми и точными, как будто он отрезал кусочки реальности с точностью хирурга. Взгляд его стремительных, всегда прищуренных, глаз то и дело отрывался от одной точки пространства и останавливался на другой, лишь иногда опускаясь на бумагу с целью проверить, что получилось. Когда их с девушкой глаза встречались, у девушки в душе словно что-то переворачивалось, таким пронзительным казался его взгляд.
То же происходило и с юношей. Он старательно вырисовывал каждую деталь пейзажа, но ему с трудом удавалось изобразить девушку. Когда необходимо было добавить в набросок какую-то часть ее тела, он собирался с силами, чтобы взглянуть на нее. И в такие моменты их глаза непременно встречались, и в ту же секунду в душе юноши что-то "щелкало", как будто девушка в очередной раз прочла его мысли. Но это было приятное "щекотание", юноше даже казалось, что чем чаще их взгляды вот так встречаются,