Сценарист. Джулия Тот

обозначив свою серьезность статусом «известного сценариста, нуждающегося в тихом месте для продолжения работы».

      Попрощавшись с Ниной, Матвей долго представлял себе описанный женщиной дом, в котором был даже камин, поселок, в котором был бар с биллиардными столами. Матвей впервые за много лет почувствовал удовольствие от своего земного присутствия: возможно, он перестанет быть отшельником и после целого дня работы над сценарием, будет встречаться с новыми знакомыми, за бокалом вина болтая о том, о сем, – как это принято у писателей, или, – наоборот, – после ночи работы будет отправляться в бар на чашку кофе. Матвей так заблудился в своей новой жизни, что очнулся от мерзкого воя сирены, – сирена всегда была для него оповещением о большом несчастье в чьей-то жизни. Только сейчас он понял, что окно оставил открытым, но шума улицы не слышал: его будущему уже ничего не мешало. Оно уже было рядом. Другое. Успешное, счастливое. Поправив очки, Матвей подошел к окну. Соседние дома, все в огнях чужих жизней, больше его не раздражали своим присутствием так близко от его серых дней. Матвей начал рассматривать движение в квартирах за окнами в доме напротив. Он вдруг вспомнил, что давно, когда был ребенком, они с Артуром любили зимой выходить гулять, когда было темно: часов в шесть-семь. Пока Артур катался с горки, рассказывал какие-то истории, Матвей рассматривал чужие жизни в доме напротив детской площадки. Тогда, в детстве, ему казалось невероятным, что люди живут иначе, чем он: вон в той квартире на пятом люди живут со странной лампой на кухне – такая была у бабушки в гостинной, а вот на втором он мог видеть не только лампы, но и мебель, – как можно жить с такой темной мебелью в квартире, – это невероятно грустно, – люди, жившие с такой мебелью представлялись ему печальными, несчастными и уставшими от жизни. Матвей рос с мамой и сестрой: отец был инженером-испытателем и погиб молодым, испытывая очередной, казавшийся Матвею и сейчас, – непостижимым, – прибор. Мама тоже была печальной и уставшей, но – не дома. Возвращаясь из больницы, – мама была врачем, – она принималась проверять, убрали ли они дом, съели ли обед, сделали ли уроки. Мама смеялась вместе с ними, – тогда, в детстве, Матвей был уверен, – все дело в мебели, люстрах, уюте их дома.