доме. Через несколько минут они уже сидели за столом на возвышении и от всего сердца пили за счастливое спасение герцога от врагов. Кейт никак не могла поверить, что отец с ними, живой и здоровый, – ведь всего час назад она думала, что он убит. Она непроизвольно ухватила бархат его рукава, чтобы убедиться, что он – не видение. Герцог улыбнулся дочери.
– Воистину, Кейт, нам есть за что благодарить Господа, – сказал он.
И принялся в подробностях рассказывать о событиях, происходивших утром в Тауэре.
– Я спросил Гастингса, чего заслуживают люди, злоумышляющие против того, кто не только близок королю по крови, но и является защитником его королевского величества и самого королевства. А он ответил – это его слова, – что если их злоумышления были чудовищны, то и заслуживают они чудовищного наказания. «Если? – спросил я его. – Не кормите меня всякими „если“!» Я сказал ему, что их злые козни раскрыты и он поплатится за содеянное головой.
Джон слушал отца с нетерпеливым восторгом. Герцогиня сидела неподвижная и холодная, лицо ее оставалось непроницаемым.
– И тогда я обвинил Гастингса в заговоре против моей должности и моей жизни, в который он вступил вместе с другими изменниками в Совете, – продолжал герцог. – Я сказал им, что они заключили союз с королевой и этой шлюхой Шор. И изменники не стали этого отрицать! Я обвинил их в том, что они подготовили засаду на меня, и после этого Бекингем вызвал стражников. Как вы уже знаете, преступники были арестованы и помещены в Тауэр. Я проявлю к ним милосердие. Но Гастингса, который был вдохновителем этой измены, я пощадить не мог. Он должен был стать примером для других. – Глостер сжал тонкие губы, демонстративно выставив вперед и без того выпирающий подбородок.
Последовало краткое молчание.
– А королева и госпожа Шор? – спросила Анна.
– Королева остается в Вестминстере, теперь мы знаем, почему она не хочет покидать убежище. А с госпожой Шор я разберусь немедленно.
В зал вошел капельдинер и сообщил о прибытии лорда-мэра Лондона.
– Хорошо, – сказал Глостер. – Я просил его прибыть как можно скорее.
В зал быстрым шагом вошел мэр, потеющий в такую жару в своем красном меховом одеянии. Грудь его украшала цепь – символ власти. Он несколько раз поклонился высокому обществу.
Герцог поднялся и сделал жест рукой.
– Мадам, – обратился он к жене, – позвольте представить вам сэра Эдмунда Шаа. Сэр Эдмунд, это герцогиня Анна, моя супруга. А это мои дети – лорд Джон Глостер и леди Катерина Плантагенет.
Лорд-мэр галантно поклонился.
– Тарелку для милорда мэра! – громко проговорил герцог, приглашая гостя за стол.
Весьма польщенный, сэр Эдмунд проскользнул на предложенное ему место.
– Вы должны узнать, что изменник Гастингс на утреннем заседании Совета строил планы, как убить меня и милорда Бекингема, – сказал герцог. – Но я, к счастью, сумел опередить его и спасти наши жизни. После обеда, милорд мэр, я прошу вас проехать по городу и оповестить жителей